Тобол. Много званых - Алексей Иванов (2017)

Матвей Петрович в развевающейся шубе бросился к башне на взвозе. Его сжигала ярость. Не бывало такой дерзости, чтобы грабили губернскую казну, да ещё под носом губернатора и фискала! Душу рвала досада, что, покрывая недостачу, он отдал в казну собственные богатства, и напрасно, потому что любую недостачу можно было бы списать на грабёж, а Нестеров всё одно будет подозревать, будто грабёж подстроил сам Гагарин!.. Капитон, забыв надеть шапку, спешил вслед за хозяином с пистолетом в руке.

По лесенке Матвей Петрович скатился в караулку, где ещё не угас камелёк убитого солдата, и сразу почуял, что дело не в грабеже. Прочная дверь в башню была распахнута, но не порублена, – а ведь единственный ключ Нестеров носил при себе! Отмычка?.. Матвей Петрович прошёл через весь порядок из шести палат. На первый взгляд, никто здесь ничего не трогал. Как лежала ещё неразобранная фискалом куча мехов, так и лежит; как стояли вешала с сороками, так и стоят, и на них даже нет просветов на месте снятых связок пушнины. Вор должен был оставить за собой какой-нибудь беспорядок: разворошить кучу, сдвинуть вешала, что-либо обронить или бросить… Матвей Петрович догадался дойти до конца и заглянуть вниз, в камору без окон и дверей, в которую Ремезов вывел свой подземный ход. В стене каморы зиял пролом. Упрятанный подземный ход был вскрыт заново!

Матвей Петрович мгновенно понял, что случилось. Кто знал о тайном ходе, кроме него и Ремезовых? Только раскольники. Это они откопали ход и проникли в хранилище пушнины, отомкнули дверь хранилища изнутри, а караульного солдата зарезали. И нету никакой кражи, казна не тронута: раскольники не воры, они рвались из темницы на волю, а казённые соболя им ни к чему. Но вскрытый подземный ход для Матвея Петровича был куда более страшной угрозой, чем пропажа соболей. Нестеров сразу сообразит, что губернатор его обдурил. Воровство – грех малый, царь помилует, а коварства Пётр Лексеич не простит. За воровством – корысть, а за коварством – измена! Нельзя, чтобы Нестеров обнаружил подземный ход!

Матвей Петрович вышел из башни в караулку и тщательно затворил дверь. Слава богу, что всё это видел только верный Капитон.

– Беги на двор, – спокойно приказал он Капитону, – пускай Данила сей миг заложит мне кошёвку. А Васька и Гришка пускай берут ружья и летят сюда на охрану. И чтобы тихо, без переполоха!

В это время на другом конце Тобольска открылись ворота подворья купца Чурилова, и на дорогу выехал обоз из десятка саней. В санях по двое и по трое лежали укутанные в тулупы раскольники. Купец Чурилов вышел из ворот вслед за обозом и перекрестил беглецов двоеперстием. Обоз проехал по Кондюринской улице и по мосту через речку Тырковку, прокатился по Собачьему переулку и вывернул на Тюменскую улицу. Ночной сторож на околице отволок рогатки, пропуская обоз на санный тракт, который спускался на Иртыш, пересекал реку и далее уходил по Тоболу на Тюмень. Возница с передних саней сунул в ладонь сторожа серебряный рубль.

А кошёвка Матвея Петровича неслась по Никольскому взвозу к дому Ремезовых. У знакомого угла Капитон натянул вожжи. Матвей Петрович выбрался из кузова и принялся колотить в калитку. Во дворе загавкали псы.

– Кто там? – с крыльца окликнул Леонтий.

– Лёнька, открывай, беда! – ответил Матвей Петрович.

– Что стряслось? – распахивая дверку, спросил Леонтий.

– Батьку и брата буди, – перешагивая порог калитки, велел Гагарин. – Раскольщики по нашему подземному ходу сбежали.

– В погоню кинемся?

– Да плевал я на них! – в сердцах рявкнул Матвей Петрович. – Пролом в наш лаз надо скорой заделать, пока Нестеров не явился!