Неудачница - Анастасия Медведева (2016)

— Предпочитаешь контракт? Будет тебе только контракт, — и он резко отпускает меня, делая шаг назад, — Сегодня меня не жди. Вернусь либо ночью, либо завтра утром. Не забудь прибраться дома.

И он вышел из квартиры, оставляя меня с пылающими от гнева щеками и бешено стучащим сердцем.

Ненавижу!!!

Подхватываю сумку и пулей лечу на второй этаж; захлопываю за собой дверь и только внутри комнаты понимаю, что Бондарёв за мной не идёт. Что его вообще нет в квартире. Что я в доме одна…

— Ненавижу!!! — кричу во весь голос, швыряя сумку на пол.

Плетусь к кровати, падаю на неё и начинаю реветь. Сама не понимаю — отчего плачу: из-за того, что уже нет сил, из-за обиды на Глеба, из-за того, что поссорилась с Бесовым, из-за всей этой уже откровенно двусмысленной ситуации под названием «начальник — подчиненная» или от жалости к самой себе…

Глаза слипаются от усталости. Этот день съел слишком много моих нервов. Не хочу больше не из-за чего переживать…

Всех принцев, всех чудовищ, всех акционеров и всех гитаристов…

Всех… к чёрту…

Глава 18. Красавица для чудовища

Просыпалась я нехотя… Вообще ничего не хотелось. Особенно не хотелось возвращаться в этот прекрасный мир контрактов и загульных мужиков.

Думать о шефе было неприятно. Лучше бы он сдержал свои порывы и не признавался мне вчера в своих желаниях — теперь придётся делать вид, что ничего не было, а врать я умею очень плохо… Чего только стоила моя дивная игра на публику на дне рождения Самуила Викторовича вчера вечером… или признание Бесову — где я проводила остатки того самого вечера…

Бесов.

Встаю с кровати, плетусь к сумке, валяющейся на полу, достаю телефон. Пятнадцать пропущенных от Лёши, четыре — от Лины. Про Бондарёва вообще слушать не хочу, так что Лина подождёт до завтра, а вот Бес…

Проклинаю свою мягкотелость и нажимаю «перезвонить».

— Мила?..

Нет, блин, Papa Roach!

Так, спокойно, Мила. Пятнадцать пропущенных — это повод послушать, что он скажет.

— Да, это я, Лёша, — тяжело вздыхая и начиная плестись в сторону ванной, отвечаю ему, — Ты что-то хотел?..

— Хотел сказать тебе, что я идиот.

Останавливаюсь посреди коридора.

— Мне сложно просить прощения. Не буду скрывать — я вообще не умею это делать. Не приучен с детства, — продолжает методично уничтожать мою внутреннюю стену Бесов, а я всё стою посреди коридора и смотрю невидящими глазами вперёд.

— У тебя что-то произошло? — я на каком-то интуитивном уровне понимаю, что угадала.

Ему сейчас плохо. Поэтому он позволил себе это признание. Он не из тех людей, что быстро признают свои ошибки…

Значит, к этой мысли его кто-то подтолкнул.

— Нет, я просто хотел сказать тебе это, — говорит Бесов, и я вновь словно чувствую — он готов положить трубку.

— Ты дома? — решительно спрашиваю у него.

— Мила…

— Ты. Дома? — перебиваю его, чётко проговаривая каждое слово.

— Да.

— Я сейчас приеду, — нажимаю «отбой» и иду в душ.

Да, так случается — во мне просыпается соцработник. Я всё ещё была обижена на этого балбеса, но не прийти к нему на помощь не могла. Что бы у него ни случилось — он никогда не скажет об этом по телефону… а я не хочу ощущать себя жестокосердной стервой, которая из-за своих обид отказала человеку в своей поддержке: лучше пусть он помучается от раскаяния, когда я к нему приду! Да, не очень благородно, но и я давно не практикую по специальности!

Быстро закончив с водными процедурами, дошла до спальни, натянула на себя первый попавшийся свитер и первые попавшиеся легинсы, схватила рюкзачок, переложила туда все необходимое из сумки и быстро спустилась вниз. Обвела квартиру взглядом.

Бондарёв сказал прибраться. Но в контракте черным по белому написано — влажную уборку можно делать один раз в две недели.

Так что пусть идёт лесом! А я иду к Бесу!