Ица - Анна Евдо (2021)

Обрыв встретил их предрассветной тишиной, на фоне которой даже журчание реки внизу казалось приглушённым. Мрак рассеивался, уступая правление свету, неуловимо распускающему свои лепестки. Вдалеке появилось слабое свечение — набирающее силу преддверие возвращающегося солнца.

Егор расстелил плед на самом краю и сел. Аня устроилась между его ног, откинувшись спиной на грудь Егора. Он соединил руки в замок под её грудью, и они замерли, любуясь пробуждением природы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Отсюда я собираюсь заехать на кладбище к родителям, — голос Егора прозвучал очень тихо. — Я не езжу к ним в день смерти. Всегда на свой день рождения. Они дали мне жизнь и этот день не омрачённый. Я бы хотел, чтобы ты поехала со мной. Можем заехать и к твоей маме.

Аня накрыла его руки своими пальцами и кивнула. Они помолчали, наблюдая за возникшей над землёй золотистой макушкой. Аня с силой несколько раз сглотнула и прижалась к Егору сильнее.

— Ты дал мне время побыть без тебя. Я привыкла, что любое хорошее ко мне отношение строится на жалении. Не той жалкости, когда делают одолжение или снисходят до тебя. А на жалости по-доброму. Марь-Михална меня любит, я уверена, но она прикипела ко мне именно из жалости ещё после похорон мамы. Васька — мой лучший друг. Он никогда не показывал этой жалости ко мне, но она была из-за моего отца, и она есть из-за тебя, злость пополам с жалостью и сожалением. Она не главное чувство ко мне, но создаёт основание. А ты… Ты меня так жалостливо не жалеешь. И тем самым даёшь почувствовать нас равными что ли. Даже десять лет назад ты не просто пожалел меня, соплюху. Ты разъярился на мачеху и заодно на меня, что разрешила такое. Ты не просто дал ей отпор и погладил меня по голове. Ты меня поддержал, впервые позволив поверить в себя. — Аня полуобернулась и посмотрела в отражающие утренний свет глаза Егора. — Я хочу быть с тобой.

— Аня, это ещё одна причина, чтобы ты подумала и всё взвесила.

— Ты думаешь, я продолжаю цепляться за идеальный образ своего защитника из детства? Я тебя сейчас разочарую, — она очень естественно запрокинула голову на его плечо, — но ты не был идеальным. Ты был живым и настоящим. И остаёшься таким. Ты меня ругаешь, споришь. Командуешь мной и проявляешь заботу. Требуешь и не жалеешь, потому что ты такой есть. Без оглядки, что я могу обидеться, если на меня прикрикнуть, или рассыпаться, если зажать меня у стенки.

Егор перепутал их пальцы.

— Я привык брать то, что есть сейчас, потому что завтра всё может измениться или исчезнуть. С тобой я хочу это самое завтра и хочу научиться не хватать всё сразу сейчас. Я могу биться за других, но после некоторых событий и травмы ноги как-то перестал думать о будущем для себя. А с тобой… Я хочу побороться за нас сегодня и завтра.

— Расскажешь о тех событиях? — Аня переключила внимание на их играющие и сплетающие сложный узор руки.

— До армии я полтора года встречался с девушкой. Слёзные бурные проводы. А спустя пару месяцев от неё пришло письмо. Бумажное, в конверте. Написала… — он прочистил горло, — что мы оба свободны. Она не верила в нас. Хотя не то, что в нас. У неё никто ещё не появился на тот момент, даже на горизонте не маячил. Она просто взяла самоотвод. Ждать — это не её. Одно я оценил — это было честно. Она не наставила мне рога за глаза, а потом вдруг решила раскаяться. А так, заранее, сразу, на будущее. Только за год, видимо, никто не подвернулся — я не выяснял. Или не устроил её. И она решила, что вот он я, вернулся. Давай попробуем снова. Не вариант. Совсем. Когда то письмо получил, палец повредил, так в стену бил, выход искал. Как отрезало с тех пор. Ни к кому больше не привязывался. И вдруг ты.