Психология на «5» - Лидия Антонова (2020)

Поднявшись наверх, постучалась и вошла в приёмную.

– Здравcтвуйте.

– Пришла? Отлично. Идём в переговорную. – Алла Андреевна поднялась из-за стола и толкнула дверь из непрозрачного стекла. – Присаживайся.

Я быстрo окинула взглядом довольно просторную комнату с большим овальным столом и множеством стульев. Алла Андреевна сила где-то примерно посередине, подумав, присела рядом.

– Что ты хочешь узнать?

– Немного подробнее об отношении Игоря с родителями.

– Да нет у них этих самых отношений, – вздохнула Цербер.

– Это важное замечание, прошу вас, продолжайте, – попросила я и состроила заинтересованное выражение лица, выражающие доброжелательность и готовность слушать пациента. Почему-то именно такое выражение лица помогало им рассказывать неприглядную правду.

– Когда Гоше было тринадцать лет, Игорь Геннадьевич и Ангелина Анатольевна решили развестись. Ρазвод у них была довольно тяжелый,им же было что делить.

Я кивнула соглашаясь с ней. И обычные люди умудряются разводиться по два года, скрупулезно деля столовое серебро, принтер и телевизор. А, когда еще есть : квартиры машины и тугрики, бракоразводный процесс может длиться хоть лет десять, а адвокаты стать не менее состоятельными, чем их клиенты.

– А Гоша? – задала я наводящий вопрос.

– Мальчик тогда был маленьким. Он, наверное, не совсем понимал, что происходит вокруг.

Я с огромным трудом удержала нужное выражение лица. Что значит маленький в тринадцать лет?

– Но был конечно перебор и в отношении него. Каждый из родителей хотел, чтобы он жил с ним. И этот вопрос тоже решался через суд. Да это было ужасно, - добавила Алла Андреевна и поморщилась как от зубной боли.

Мимика выразила её истинное мнение о случившемся. Она искренне переживала за «мальчика». Думаю, она часто видела его в детстве. На её глазах он вырос. Так что она на подсознательном уровне считала его чуть ли не своим.

А тут ещё судебный процесс за опеку. Мне даже стало жаль Игоря. Пройти через такое. Суд с участием ребенка – это органы опеки, психологи всех мастей, которые хотят выявить любое отклонение от нормы, которую oпять же все понимают по–разному. Еще куча различных людей, спрашивающих: – кого он больше любит маму или папу?

– Сами понимаете, что процесс затянулся на годы. Гоша никак не мог определиться. И даже отказывался говорить с судьёй. Требовалось постоянное присутствие детского психолога. Ангелина Анатольевна хотела развестись, забрать сына и уехать жить на виллу в Италию. Тогда Игорь Геннадьевич быстренько засунул его в университет. Сама понимаешь, отпускать единственного сына он не собирался.

– И в конце концов Игорь взбрыкнул? – предположила я. Я бы тоже при таком раскладе показала предкам небо в алмазах.

Почему-то родители в процессе думают о себе, не могут представить себя без ребёнка. А в процессе превращают его психику в «в зашуганного зверька», кoторый затем вырастает в «агрессивного зверя».

– В конце концов? Взбрыкнул он ещё в середине бракоразводного процесса. Просто на одном из судов заявил о том, что не желает жить ни с папой и с ни с мамой. Заберите меня в детский дом. Игорю Геннадьевичу пришлось приложить немало сил, чтобы отстоять сына. Органы опеки oчень обрадовались возможности его забрать. А с Игорем серьезно поговорили и, поступив в университет, он переехал в отдельную квартиру. И тут же забыл своё обещание, проводить выходные дома.

– А чем же закончился раздел Игоря?

– Совместная опека.

Я чуть не рассмеялась. Совместная опека в России?! Всё-таки большая любовь ведет к огромным страданиям. Родители Игоря хотели, чтобы любимый сын был рядом с ним, а доберись только того, что он не достался никoму.

– И как это должно было выглядеть?