Буревестники - Филиппа Грегори (2018)

– А потом – и случилось самое страшное, – добавил Фрейзе. – Волна как-то странно вздохнула, будто это был живой демон, решающий, как ему разделаться с нами. Я почувствовал, как под разломанным кораблем течение повернуло, и мы понеслись обратно в море, повторяя пройденный путь. Только на сей раз мы ударялись обо что-то и скрежетали по валунам, а может, и по дну морскому… даже не знаю, что это было. Мы постоянно налетали на что-то в кромешной темноте! Вот тогда-то я и понял, что могу погибнуть! Мне почудилось, что наш кораблик уже находится на полпути к Африке. А затем киль застрял: вокруг нас засвистал ветер, и я имел глупость понадеяться, что смогу ступить на сушу. И тут на нас налетел поток воды! Судно завалилось набок, сбросив нас в бушующее море. Вокруг меня все неслось, деревья переворачивались, а их ветки хлестали меня по голове, и я уже не разбирал, где низ, где верх, и подумал, что сейчас наверняка утону. Я цеплялся за Руфино и чувствовал, что он тоже за меня держится: нам обоим помогало то, что мы делимся своим страхом. Когда корабль особо сильно накренился, меня бросило на Руфино. Я ухватился за него, как мальчишка, ногами под брюхом, руками – за шею, и зашептал ему, чтобы он держался на плаву, потому что от меня никакого толка не будет, такой я трус. Когда судно налетело на что-то твердое, оно раскололось пополам, зато Руфино, – как и остальные кони – освободился от привязи! Потом мой верный Руфино поплыл по воде огромными рывками. И, хвала Всевышнему и коню в особенности: он не тонул – Руфино не сдавался и лишь громко ржал. Думаю, он тоже молился!.. Я цеплялся за него, порой меня смывало, но я не отпускал его гриву и плыл рядом с ним, и опять забирался ему на спину. В конце концов я смекнул, что он уже бредет по илу… и вдруг его копыта застучали о камень – пусть я понятия не имел, где мы очутились, но мы хотя бы оказались на суше!

– Слава богу! – выдохнул кто-то.

– Аминь! – пылко откликнулась Изольда.

– Верно, – заключил Фрейзе. – И да будет благословен Руфино. Потому что я не выжил бы, если бы не сильное и мудрое бессловесное животное. Вот и скажите мне: кто умнее?

Ишрак заметила, как брат Пьетро прикусил язык, чтобы не выпалить, что любой конь, несомненно, умнее Фрейзе.

– Когда мы уверились в том, что живы, я стал озираться по сторонам и – о, чудо! – увидел, что все кони держались вместе, как и подобает столь благоразумным животным. Даже ослик, который любит прикидываться дурачком, остался с нами. Я собрал их поводья, взгромоздился на Руфино без седла и уздечки – и он двинулся вверх по склону холма. Вода постепенно уходила, однако море продолжало меня пугать, и я все время дергался. Когда мы поднялись на вершину холма, я сказал уставшим коням и ослику, что мы здесь переночуем и отдохнем, а утром попробуем найти Пикколо.

Фрейзе глотнул вина и продолжил свой рассказ:

– Нас вынесло в незнакомое место на побережье, и путь в Пикколо был неблизкий. По дороге я видел немало печальных картин. Разрушены крепкие дома, плодородные поля испорчены солью, повсюду валяется множество трупов утонувших людей и животных. Все деревни, через которые я проезжал, полны несчастных, разыскивающих своих близких. Везде хоронили погибших. Где бы я ни оказывался, меня спрашивали, не видел ли я такого-то ребенка или такую-то женщину… Мне тошно было отвечать, что я – Ной-недоучка, который попал на корабль и плакал вместе с лошадьми от страха, а когда нахлынула волна, почти ослеп и оглох от ужаса.

Вздохнув, Фрейзе добавил:

– Я останавливался только на ночлег, один раз в сыром сарае, а второй – на разоренном постоялом дворе. Мне очень хотелось поскорее вернуться в Пикколо и найти вас! И меня постоянно мучила мысль, что волна оказалась слишком стремительной – и я спас коней и ослика, Бог да благословит их, – но потерял самого дорогого для меня человека. – Фрейзе покосился на Луку. – Воробышек, ты всю ночь гнездился на крыше?

Лука тихо рассмеялся: