Я сделаю это для нас - Федор Анич (2018)

Отец молчал, глядя куда-то вдаль. Куда он смотрел, я не понимал — со ступеней вид только на забор и соседский дом.

— Вань, давай оставим эту тему, — сказал он наконец. — Я не готов с тобой обсуждать это.

— Но дядя Вова хороший, — возразил я.

— Я знаю, что он тебе нравится, парень, но поверь мне, гораздо лучше, если дядя Вова будет держаться от тебя подальше.

— Ну пап…

— Ваня, этот вопрос закрыт. Иди мой руки, скоро будем обедать.

Я понял, что с отцом ухи не сваришь, и пристал к маме. Пришлось, правда, повозиться — не заявляться же с серьезным разговором в кухню к женщине, для которой не сделал даже самой малости. Мама выглядела расстроенной, я старался не мешать ей, но упорно демонстрировал свою помощь. Слишком громко гремел кастрюлей в мойке, пока ее мыл, слишком сильно шуршал мусорным пакетом, вытряхивая из него в общий пакет какие-то очистки и пакетики. В конце концов моя старательность была оценена, и я получил от мамы пряник и безраздельное внимание.

— Мама, а что случилось с дядей Вовой? — шепотом спросил я, чтобы не услышал отец, который возился в гостиной с Костиком.

— Ванечка, мы не будем с тобой говорить об этом.

— Я слышал, как папа сказал, что дядя Вова совершил ужасный поступок, который бросил тень на всю нашу семью, — не отставал я. — Я ведь тоже член нашей семьи и должен знать, какую такую тень бросил на меня дядя Вова.

Мама посмотрела на меня серьезно, как будто впервые увидела. Наверное, она никак не ожидала, что я в свои небольшие, в общем-то, годы стану предъявлять взрослые претензии.

— Я понимаю, малыш, но говорить с тобой об этом мы не будем. Но не думай о дяде Вове что-то плохое, папа неправ в том, что сказал. Дядя Вова не совершал никаких страшных поступков и никакую тень на нас не бросал. Но это между нами, папе не говори, иначе он расстроится.

— Почему?

— Потому что это взрослые разговоры и совершенно не твое дело.

Ну как это понимать — не мое дело? А шалаш я один строить буду? Или с Димкой? Он даже по гвоздю попасть два раза подряд не может, не то что дядя Вова…

В общем, от мамы я тоже ничего не добился. В моей голове засела эта мысль: дядя Вова плохой, он совершил страшный поступок, он бросил тень на семью… Так я и думал об этом до самого пикника. Пикник мы устраивали традиционно в первый день заезда на дачу, у Черной речки.

Малышню вывозили партиями.

Сначала мы с отцом и Костик в коляске. Отец нес две объемные плетеные корзины с провизией, а я управлял коляской, в которой верещал Костик. На природе ему не нравилось, истинный городской человечек. Он любил вид из окон нашей квартиры на Ленинградском проспекте и ровный асфальт в парке за домом. А ухабистая дорожка вдоль реки симпатий не вызывала, как и жужжащие перед носом мухи.

Мы добрались до нашего места.

Мелководная Черная речка течет по равнине и только в одном месте утопает ниже, под небольшой утес, образуя водяной карман, в котором даже можно купаться, огибает его и уносится прочь, виляя, как дождевой ручеек, до самого Ольтовского озера. Вид с утеса очень красивый: на озеро с одной стороны и поселок — с другой. Водяной карман был моим личным озером, которое я прозвал Черным озером, и даже табличку нарисовал и вбил ее у самой кромки воды в прошлом году, когда мы выезжали на пикник по случаю закрытия дачного сезона. В этот раз, естественно, никакой таблички не было, но я собирался сделать новую.

Со вздохом оставив отца с Костиком на утесе у Черного озера, я побежал обратно в дом.

Маму с Мэри я застал у ворот. В мои обязанности входило сопровождение Мэри до утеса и помощь маме с сумками. Мэри была девушкой приличной, никаких проблем не создавала, послушно шла и крепко держала меня за руку.

— Мам, может, мы все-таки поговорим о дяде Вове? — предпринял я еще одну попытку, но, поймав мамин взгляд, понял, что эта попытка тоже провалилась.