Я сделаю это для нас - Федор Анич (2018)

С начала XIX века трафарения в высших кругах разных тайных организаций считается показателем голубых кровей. Здравомыслящий дееспособный человек, носящий трафарению, считается высшей элитой. Еще бы! Чтобы он появился, нужен был первый блин комом, как бы ужасно это ни звучало. Но королевская семья прощала себе такую страшную жертву, тем более что ничего с этим поделать было нельзя. Трафарения порождала первый плод нежизнеспособным. Может быть, этим природа намекала, что не нужно детей, нужно, чтобы этот род вымер, унеся с собой в могилу наследственное заболевание. Но королевская семья не могла позволить себе вымереть и рассудила иначе.

Как носители венца королевской крови, поколение за поколением они жертвовали первым ребенком и рождали бесплодных девочек и мальчиков, чтобы породить наследника, четвертого ребенка, который сможет дать потомство. Неся этот страшный крест, королевская семья возвела свою традицию в абсолют.

Если бы члены королевской семьи могли, они бы не впускали в свое поколение чужих, но трафаренийцы не могли производить на свет девочек, которые могли бы стать мамами. Они бы женились друг на друге, порождали бы потомство, правили бы до скончания века. Но трафарения, как и любое заболевание, стремится к жизни, поэтому оставаться в рамках одной семьи оно не согласно.

Королевская семья была вынуждена искать женщин, согласных на такое сложное и жестокое материнство. И находили. Вплоть до середины XX века не составляло труда найти нищую девочку, которая хотела бы стать пусть не правящей, но королевской особой.

Следующий кусок, который мне выделила Лиля, был почти в самом конце.

Иногда людям сложно принять правду. Особенно если эта правда для них неудобна. Отрицать будут до последнего. Сколько раз мы сталкивались с таким — вроде бы и возразить нечего, а признать не можем. Конечно, любая правда останется слухами, пока сам субъект ее не подтвердит, давний закон. И вроде бы дальнейшая жизнь складывается из того, что правда признана, а слов таких никто не произносит. Потому что страшно их произнести.

Королевская семья давно должна была понять, что трафарения — заболевание гордое. И покуда оба родителя не захотят стать частью королевской семьи, ген не сработает. И если первых разносящих маркеров мужчин можно понять — они просто этого не знали, то последующие поколения должны знать. Но нет, не признают. Не признают и до сих пор. Хотя выработали правило, которое следует ровно из гордой природы заболевания: если в семье два маркера и первый не желает присоединиться к королевской семье, его влияние на младшего нужно ограничить, а лучше — исключить вообще.

Остался третий кусок, но я уже все понял. Я понял все, и мне оставалось только прочитать. Я знал, что Лиля выделила всего одну строку. Строку, из которой следует все.

Трафарения — умная болезнь. Я и ты тому подтверждение.

* * *

Как я и предполагал, в России я был в розыске. Однако до моего приезда в Москву приехали мои адвокаты, которым Светлана и в подметки не годилась. Они знали правду и знали, что нужно делать.

У фирмы, которую мне помогла найти Натали, было российское представительство с адвокатами, которые имели право действовать на территории России. Эти люди отстранили Светлану от моего дела и сами занялись процессом.

Мне не разрешали приезжать в Москву, пока присутствовала угроза моего ареста. Каждый день мне на почту приходили отчеты юридической фирмы, в которых содержались описания действий по моей реабилитации.