Девушка из песни - Эмма Скотт (2021)

– За два дня до этого я ударилась бедром о дурацкий стол для аэрохоккея моего брата в комнате отдыха и заработала довольно приличный синяк. В тот момент это показалось весьма удачным решением. Вселенная сама протянула мне билет прочь из нашего городка. – Она грустно улыбнулась. – И это сработало.

Я уставился на нее, разинув рот.

– Что ты сказала? Узнала, что гребаный Чет меня душил и потому соврала?..

– Что со мной случилось то же самое. – Она достала из сумки салфетку и осторожно промокнула глаза. – Да. Так и есть.

– Эвелин, это… отвратительно.

– Знаю. Я не горжусь собой, но сделала то, что должна была. Санта-Круз слишком маленький и скучный. Мне необходимо было выбраться.

– Значит, ты солгала о своем отце…

– Я не говорила, что это сделал мой отец, – пылко воскликнула она. – Я бы никогда… Он бы никогда так не поступил.

– И все же ты заставила меня в это поверить.

– А теперь я беру свои слова обратно. Должна это сделать. Прости меня, Миллер. – Она расправила плечи. – Это было неправильно, и я сожалею.

– Тебе вообще не нужно было этого делать. Твой видеоблог тоже смог бы помочь достичь успеха в жизни.

– Возможно. Но я хотела быть с тобой.

Я прислонился к столу и задумчиво взъерошил волосы, два года пролетели перед глазами. Два года она терпела мое отвратительное поведение, капризы и проблемы со здоровьем ради того, что никогда не случится.

– Я догадывался. Догадывался, но не хотел знать. Мне жаль, Эв.

– Не надо меня жалеть, Миллер. Я всегда знала, на что шла. Можешь спросить у Вайолет, что я под этим подразумеваю. – Она тяжело вздохнула, затем протянула руку, и я пожал ее. – Спасибо. За все.

– Тебе спасибо, Эв. Я буду по тебе скучать.

На ее лице промелькнуло удивление, но затем она взяла себя в руки.

– Разумеется, будешь. Большую часть времени Тина с трудом помнит собственное имя.

Эвелин быстро отстранилась и направилась к двери. Открыла ее и обернулась с беззаботным выражением лица.

– Скажи Вайолет, что победила лучшая девушка.

А потом она ушла.

Наш самолет приземлился в Сиэтле ближе к вечеру. Я познакомил Вайолет с ребятами из группы. Она мгновенно растопила ледяную стену, за которой я так долго от них скрывался. К концу репетиции мы чувствовали себя более сплоченной группой, чем за все время тура, и я проклинал себя, что раньше поступал как придурок. Что старательно игнорировал всех окружающих.

Считал, что это избавит меня от многих проблем, а на деле лишь нашел себе еще больше. Эта мысль потянула за собой и другую, об отце, но я тут же отмахнулся от нее.

«Это совсем другое. Он погубил нашу семью. Не желал нас видеть».

Но тем не менее я отвел ассистентку в сторону и спросил:

– Мой отец звонил?

На лице Тины мгновенно отразился страх.

– Мне казалось, ты просил передать ему, что для него всегда занят.

– Так и есть, – раздраженно подтвердил я. – Мне просто… любопытно.

– А почему у него нет твоего личного номера сотового?

Я потер лицо руками, уже скучая по Эвелин.

– Неважно. Если он снова позвонит…

– Что?

Я стоял на перепутье двух возможностей. Оставить все, как было семь лет, либо устремиться в неизвестность, в которой я не могу за себя ручаться.

Тина ждала.

– Ничего.

Перед концертом приехала руководитель из «Рук помощи» Бренда Рознер с полудюжиной маленьких детей, большинству из которых было лет восемь-девять.

Я взял с собой Вайолет.

– Хочу, чтобы ты видела, ради чего все это.

Мы собрались в Зеленой комнате в окружении множества фотографов и репортеров. Прошла небольшая фотосессия, а Вайолет занялась детьми, болтая и смеясь вместе с ними, чтобы они не выглядели такими испуганными.

Бренда пожала мне руку, поблагодарив за помощь.