По правде говоря - Екатерина Риз

Конечно, Андрей выиграл, доплыл первым, и ждал меня там. Но его победа была совсем не важна. Я чувствовала, что не плыву, а почти парю по тёплой воде.

На озере мы провели больше часа. Купались, смеялись, потом обсыхали на солнце, валяясь на траве. Ни одного человека мимо нас так и не прошло. Рыбаки продолжали рыбачить на своей стороне озера, достаточно далеко, чтобы придирчиво наблюдать за нами или прислушиваться к нашему смеху. И я настолько расслабилась, что на самом деле на какое-то время позабыла, почему мы с Андреем оказались здесь. А когда вспомнила, мне стало неудобно и неловко, ведь пока мы здесь веселимся, кое-кому, наверняка, жутко плохо и обидно. Мысли об Анаисии меня заметно отрезвили, и я расстроилась.

Вернувшись в дом, мы приняли душ, я переоделась и отправилась осваивать кухню охотничьего домика. Надо сказать, что здесь всё было на своём месте, всё удобно, комфортно, от городских условий практически не отличалось. Андрей открыл подачу газа из газового баллона, включил генератор электричества в подвале, и домик в лесу окончательно ожил. Я встала к плите, достала из холодильника продукты, что мы привезли с собой. Краем глаза заметила, как Андрей передвигается по комнате, в руках телефон, и он будто украдкой поглядывает на экран. Прежде чем он заговорил, я услышала слабый сигнал, будто кто-то прислал сообщение в открытое приложение. А затем Андрей сказал:

- Отключу телефон. Нечего меня здесь беспокоить.

Я не знаю, что это было за чувство. Ревность или нет, но у меня неприятно сжалось сердце. В какой-то тоске, в каком-то томлении. От мысли о том, что ему пишет женщина. И я, понимая, что даже если это Анаисия, а он не с ней, он здесь со мной, у меня стало во рту горько. Я чувствовала себя третьей лишней. Или не третьей, а тридцать третьей, чужим человеком в жизни Андрея, несмотря на то, что сегодня я здесь, с ним. Разум меня всё время подталкивал к мысли, что я здесь лишь потому, что никто из друзей и близких не поддерживает его в ситуации с отказом от женитьбы. Лишь я, чужой его семье человек готова оказать поддержку. Но поддерживаю ли я его?

За окном стремительно темнело. За городом и без того темнело всегда быстро, а когда вокруг лес, солнечный свет в какой-то момент, кажется, просто брал и исчезал. И когда мы с Андреем устроились за круглым деревянным столом у кухонного окна, за окном окончательно сгустились сумерки. Пришлось включить торшер у стены. Яркого света не хотелось. Начало ужина прошло в молчании. Андрей с аппетитом ел, я больше ворошила вилкой салат на тарелке. Прислушивалась к звукам леса за открытым окном. Через плотную москитную сетку в комнату задувал приятный, свежий ветерок. Аромат хвои и цветов. Сам этот воздух можно было есть ложкой, настолько он был насыщенным.

- У тебя пропало настроение? – спросил Андрей в какой-то момент.

Я на него посмотрела, затем пожала плечами.

- Степень моего цинизма в твоих глазах резко повысилась?

- Разве дело в цинизме? – переспросила я.

- А разве нет?

- Ты переживаешь, я вижу. Значит, это не цинизм. Я лишь надеюсь, что ты после не пожалеешь. Или ты её не любишь?

- Ты, правда, хочешь знать ответ на этот вопрос?

- Наверное, нет, - согласилась я.

- Вот именно. Но я могу ответить. Я её люблю. Настолько, что не готов испортить ей жизнь. Потому что так, как люблю её я, из-за этого не женятся на женщине. С такой любовью о ней заботятся, оберегают, проявляют участие в её судьбе. И, наверное, желают ей личного счастья. С кем-то другим.

- Ты её не любишь, - вынесла я вердикт.

- Вика…

- Все эти чисто мужские пространные объяснения, Андрей, необъективные, надуманные причины… От них женщине бывает ужасно обидно. Даже стыдно.

Он молча жевал, но я видела, что на его скулах в какой-то момент заходили желваки.

- Я стараюсь быть честным, - проговорил он с заметным напряжением в голосе.

А я взяла и усмехнулась.

- С кем именно?