По правде говоря - Екатерина Риз

- Если ты, конечно, хочешь, - начал тогда Андрей, обсуждая наши планы на свадебный банкет, но я лишь качнула головой. Мне нечего и некому было доказывать. Мы создавали семью, действуя только в наших с ним интересах, понимая, что делаем это на обломках нескольких других семей.

Родители Андрея развелись. Не сразу, спустя год после отъезда Романа Артуровича из России. Он забрал Ксеню и мальчишек обратно в Италию, и Елизавете Витальевне, возможно, самой, а, может быть, и под давлением взрослых сыновей, стало неинтересно и дальше притворяться примерной женой в пустом доме Романа Веклера. Мне было жаль свекровь, но все понимали, что развод – к лучшему. Правда, прошёл он через боль многих людей. Андрей злился на отца, без конца находил новые поводы с ним не общаться, но я знала, что внутри он – раненный обманом отца ребёнок. Гриша всегда был более циничным, наверное, трезвомыслящим, никому нимбов и крыльев за спину не выдавал, даже родителям, поэтому его разочарование не было столь опустошающим. А вот Андрею пришлось многое в своей жизни, в отношении к людям пересмотреть. Все принципы и ценности, к которым Роман Артурович так старательно приучал старшего сына, в одночасье рухнули, и мой, тогда ещё будущий муж, совершенно не знал, что с этим делать.

- Не быть столь категоричным, - сказала я ему тогда. – И принципиальным. Все люди совершают ошибки. – Я помолчала и добавила: - А порой и подлости.

Андрей и считал поступок отца подлостью. Подлостью и ничем иным. Он немного пересказал мне разговор с отцом, когда пришёл к тому, в надежде поговорить в открытую и услышать какие-то объяснения. Вот только все объяснения, которые ему были даны в пылу скандала, Андрея совсем не порадовали. Как он мне потом рассказывал, отец разговаривал с ним, да и, вообще, со своими домашними, свысока и предлагал им не лезть туда, куда их лезть не просят.

- Для мужчины главное, выполнять данные им обязательства, - озвучивал Роман Артурович свою гениальную мысль. – Вот это главное, и вы с Гришкой, это запомните на всю жизнь. А уж как он это делает – дело десятое. Вас что всех не устраивает? Я мало вам дал? Или вашей матери, или Соне? Я всё для вас делаю, всегда делал и никогда ничего не жалел. И всё о чём просил – не лезть со своими ненужными советами!

- То есть, вины за собой ты не чувствуешь? – спросил его тогда Андрей. Стоял перед братом, перед расстроенной, практически убитой последними событиями матерью, и всё, чего хотел, так это добиться от отца признания своей неправоты, хоть каких-то извинений для матери. Но Роман Артурович с гневом в голосе и огнём во взгляде доказывал родным, что он прав. Он и никто другой.

- А в чём я виноват? – удивился он тогда в ответ. – Дети – это счастье. Я что, должен был отказаться от них? Ради чего? Ради выдуманных другими приличий? – И закончил Веклер-старший громовым голосом: - Я во всём прав. Я ни одного из вас ни в чём не ограничил, ничем не обделил. А вам совести хватает отца стыдить?

Понять они друг друга так и не смогли. Что и не мудрено, слишком воинственно и неприступно был настроен Роман Артурович, изначально. Я подозревала, что его немало накрутила Ксения, испугавшись, что её положение всё-таки покачнётся, как только правда о второй семье Веклера-старшего выплывет наружу. Наверняка, она добавила несколько выдуманных деталей из нашего с ней разговора и о реакции возникшего на пороге Андрея, поэтому его отец сходу принялся защищаться. Или не защищаться, не считая себя виноватым, а пытался приструнить взбунтовавшееся неожиданно семейство. А вскоре забрал мою сестру, младших сыновей и уехал, так и не найдя общего языка со старшими детьми.