По правде говоря - Екатерина Риз

Андрей голову повернул и на меня посмотрел. Его взгляд был настолько непонимающим, настолько ошарашенным.

- Каких ещё разорванных фотографиях?

- Андрей, панно сделано из настоящих фотографий. На некоторых люди, на некоторых что-то другое. Вот я тебя и спрашиваю: кто на тех фото?

- Да откуда же я знаю? Я даже не видел, что там фотографии.

- Как это, не видел?

- Вика, я не разглядывал! Мне как-то некогда, как в музее, у стены стоять и глаза на картинки пялить. Я не понимаю, что тебя так заинтересовало в этой штуке?

- Это не штука, это панно, - негромко и задумчиво поправила я его.

- Без разницы.

Нужно было что-то говорить, потому что Андрей смотрел на меня, ожидая ответа, и я сказала:

- Я всегда удивлялась людям, которые из ничего могут создать искусство.

Андрей меня выслушал, после чего чуть насмешливо фыркнул.

- Ну, ты сказала, конечно. Искусство!

- Но ты же повесил это на стену.

- Конечно, повесил. Это подарила жена брата. Куда я должен был это деть? Они иногда в гости заходят.

- То есть, тебе подарок не понравился?

- А должен был? Я ничего в этом не понимаю. Она вон ещё камни какие-то фигурные для сада лепит. Я что, и этим должен восхищаться?

- Ты не любишь невестку?

- Слава богу, я не должен её любить. – Андрей неожиданно призадумался, помолчал, затем сказал: - Она нормальная девка. Самое главное, что Гришка при ней, как шёлковый. Не знаю уж, как ей это удаётся, но живут, сколько лет уже живут. Пацаны у них растут. Вроде, всё хорошо.

- А сколько лет они живут? – подхватила я.

- Девять, десять… Точно не помню. Но то, что Светке единственной удалось Гришку усмирить – это факт. Родители вздохнули свободно. Но, конечно, при таком тесте, как сейчас у моего брата, особо не забалуешь и нигде не побегаешь.

- А какой у него тесть?

- Полковник ФСБ, - усмехнулся Андрей. – Головой качнёт, и нет Гришки. Вот он этого, наверное, и боится.

Да уж, смешно нереально.

Я сидела, прижавшись к Андрею, снова глядя в экран телевизора, и ничего не понимая в сюжете, а он гладил мои голые ноги и время от времени принимался что-то мне говорить по сюжету или о глупом поведении героев. Я же только кивала. Полученная этим вечером информация не давала мне покоя. Я понимала, насколько нереально звучат мои догадки, скорее, похожие на завязку плохого детектива, но ведь таких совпадений не случается. И глаза моей сестры на этом дурацком панно. Говорите мне, что хотите, но это Ксеня на этих снимках, мне интуиция подсказывает.

Совершенно неожиданно мне позвонила Лидия Николаевна. Услышав трель мобильного, я перегнулась через диванный подлокотник, чтобы взглянуть на экран, увидела её имя, и в первый момент застыла в ступоре. Для чего она может мне звонить теперь-то? Помнится, когда я пыталась дозвониться до Вовкиной матери несколько дней назад, когда стояла ночью брошенная их семьёй в подъезде, отвечать на мои звонки никто не спешил. И у меня возникла мысль не брать трубку, разговаривать с бывшей и несостоявшейся свекровью у меня никакого желания не было, но ведь зачем-то она мне звонит? В общем, любопытство победило, и я взяла телефон в руки. От Андрея отодвинулась, даже отвернулась. И негромко проговорила в трубку:

- Слушаю.

- Вика, здравствуй, - услышала я официальную речь. От этого насторожилась и осторожно проговорила в ответ:

- Здравствуйте, Лидия Николаевна.

- У меня к тебе есть разговор.

- Я вас слушаю.

- Вова рассказал мне, что вы расстались. Конечно, это печальное событие, но, согласись, всё к этому давно шло.

Я кинула взгляд на Андрея, затем поднялась с дивана и ушла на кухню. Остановилась у окна. А Лидии Николаевне в ответ невнятно проговорила:

- Если вы настаиваете, что было именно так, то пусть так и будет.

- Что значит, я настаиваю?

Я вздохнула.

- Лидия Николаевна, вы зачем мне звоните?