Все же мне не по себе. Что-то решать в огромных респектабельных апартаментах — стресс. Интересно, сколько стоит здесь ошибка? Если заказать не те шторы, например? Тут высота потолков под четыре метра. Это же сколько надо ткани…

Стоп!

Я, кажется, поняла, почему в крутых апартах не вешают шторы. Вечно все дизайны с голыми окнами.

Экономят!

Шутки-шутками, а проблема остается. Я прохожу к панорамному окну и смотрю на беспокойный город. Из другой комнаты снова прорывается голос Леши. В нем играют металлические нотки босса. Он явно занят рабочими вопросами, может, вовсе проводит совещание по конференц-связи.

Он считай один из тех, кто крутит шестеренки этого мегаполиса. Ему некогда заниматься домом. Он готов оплатить любую смету любого ремонта, но в доме уют появляется не из-за денег. Это особая атмосфера, она либо есть, либо нет.

А как он сказал? Он оставался последние ночи ночевать в офисе, потому что тогда не нужно было тратить время на дорогу. Для него нет разницы между этой квартирой или комнатой для отдыха в компании. Кровать и кровать.

Он же устал от этого, да?

Он хочет остепениться? Найти свой дом, в который поедешь даже через дикие пробки.

— А как вы сказали имя того дизайнера? — я поворачиваюсь к помощнице.

— Валентина.

— Да, точно. Давайте все-таки устроим встречу с ней. Она сможет приехать, например, завтра утром?

— Я передам ей. Она обязательно будет.

— Вот и отлично. Вопрос с подсветкой тогда оставим до встречи с ней. Это же терпит?

— Я скажу мастерам, чтобы сегодня не приезжали.

— Отлично. Спасибо.

С полупустой квартирой все-таки придется что-то делать. А то и правда, как в офисе. После разговора с помощницей, я ухожу на кухню. Я привыкла работать на кухне в своей квартире. Поэтому я достаю ноут, пробегаюсь по тексту для книги, вставляя новые идеи и расширяя план. Потом берусь за готовку.

Я припоминаю факты, которые заучивала о Макарове, когда была его фиктивной невестой. Там говорилось, что он любит стейки. Но это, кто из мужчин не любит? Да и я их люблю. С кровью в том числе. Я открываю холодильник и зависаю над ресторанными контейнерами. Они разложены по приемам пищи — завтрак, обед и ужин — и на каждом красуется фирменный стикер с названием блюда.

Салат из вяленой свеклы с козьим сыром.

Ригатони с телятиной и кремом из тунца.

Эскалоп с белыми грибами.

Да уж.

Я, конечно, умею готовить. Но тут я явно не конкурент.

— Ты очень привередлив в еде, — произношу, когда чувствую его присутствие.

Я оборачиваюсь через плечо и понимаю, что не ошиблась. Алексей стоит рядом, упершись плечом в выступ. Он усмехается и проходит в столовую. Он успел переодеться, на нем теперь белое поло и коричневые брюки из мягкой ткани.

— Знаешь, что я давно не пробовал? — он подходит ко мне и обнимает со спины. — Редьку с медом.

— Редьку с медом? — я хмурюсь. — Это когда делают углубление и заливают медом? Но это же делают, когда болеют.

— Да, мне мама делала в детстве. Просто вдруг вспомнилось.

— Ладно, с десертом разобрались, — я говорю сквозь улыбку. — Правда, придется подождать. Оно должно постоять несколько часов.

Я проверяю, есть ли необходимые продукты. Макаров вызывается помочь, он вооружается ножом и ждет моих указаний. Мне становится любопытно, как быстро пострадает белоснежная ткань его поло. Я делаю ставку на вторую минуту, но Леша оказывается довольно аккуратным, он “спотыкается” лишь на меде. Проливает на себя густую струйку, которую я тут же собираю пальцем.

— Ты сладкий, — подшучиваю, глядя в его глаза.

Он тянется ко мне и запирает в тесные объятия, пачкая мою рубашку тоже. Я пытаюсь вывернуться, смеясь и пряча лицо, но он не только аккуратный, но ловкий. Как-то так выходит, что его наглые губы накрывают мои и дарят истинную сладость. Вкус меда ничто по сравнению с этим.

— Я сладкий, а ты горячая.