Случайный брак с боссом - Агата Лав

Может, обычную досаду, что отказался от Кореи?

Или подголовник жесткий попался, пока летел домой?

Едкие ответы вертятся на языке, эмоциональная волна не думает спадать. Рядом с Макаровым невозможно размышлять логически, с таким же успехом можно хранить кубики льда рядом с извергающимся вулканом.

— Просто поговори со мной, — нажимает Алексей и накрывает ладонью мой локоть.

Я дергаюсь, но он не отпускает. Наоборот, притискивает к себе плотнее и обдает волной своего дыхания. Я хватаю ртом его выдох и чувствую себя так, будто из ладоней выскальзывает скользкий край спасательного круга.

— Ты опять включил босса, — шиплю. — Не надоело?

— Я не могу отпустить тебя, — бросает он, смотря мне в глаза.

Он говорит со злостью, которая неожиданно прорывается из него.

Я успела так быстро довести его?

Или чего он ждал?

Или из него рвутся слова, которые он не собирался произносить?

К которым сам не готов…

Я не успеваю разобраться, Алексей использует силу и практически вталкивает меня в салон. Я слишком поздно выбрасываю ладонь и успеваю ухватиться лишь за ремень безопасности. Но этого слишком мало. Это не мешает Макарову заскочить в машину следом и захлопнуть дверцу.

— Ненавижу, — выдыхаю на эмоциях и пытаюсь найти свои очки.

Они свалились с лица из-за рывка, оставив меня без защиты. В первое мгновение я чувствую себя обнаженной, я не хочу смотреть глаза в глаза, не хочу подпускать его еще ближе. Я упираюсь спиной в жесткий выступ, который разделяет заднее сиденье пополам. К счастью, машина внутри напоминает круизный лайнер, здесь так много места, что мы с Макаровым не соприкасаемся, занимая всего одно место.

Но он все равно отступает. Спускается в нишу для ног, но из-за большой разницы в росте все равно остается со мной на одном уровне. Я инстинктивно подбираю ноги и смотрю на улицу через тонированное окно.

— Отпусти его, — произносит Макаров. — Ира…

Я не сразу понимаю, что до сих пор держусь за ремень безопасности. И с такой силой, что пальцы уже ноют.

— Я, может быть, хочу придушить тебя им. Жду подходящий случай.

Он щурит глаза.

Глядит на меня с непонятными мне эмоциями. Я только вижу, что черты его лица заострились, и что он неотрывно следит за мной, будто вселенная замкнулась на моей фигуре. А эмоции между нами продолжают играть в невидимый пинг-понг, они резонируют и распаляют друг друга по кругу.

— У тебя слишком слабые руки для такого, — наконец, отвечает Алексей.

Он делает выпад и перехватывает ремень чуть выше моей ладони. Он рывком наматывает его на кулак, заставляя жалобно скрипнуть катушку. Я разжимаю пальцы.

— Лучше дай пощечину или расцарапай мне лицо в кровь.

— Я не умею. Я не из таких девушек. У меня ногти слишком короткие.

— Но ты злишься на меня.

— Нет, — я качаю головой. — Я тренирую безразличие.

— Хватит, Ира. Я же вижу, и я заслужил.

Он делает еще оборот, и полотно ремня жестко впивается в его кожу. Мне неприятно смотреть на то, как белеет его плоть, лишенная кровотока, но я почему-то не могу отвернуться.

— Я не понимаю тебя, Макаров. У тебя была сделка века, ты выбрал ее. Хорошо. Что теперь-то? Тебе стало скучно? Захотелось другую игрушку? Ты недоиграл со мной?

— Мне херово без тебя, вот что!

— Ах, вот оно! А я должна быть польщена? В твоей голове сложился такой пазл? Нет, не смей!

Я пытаюсь извернуться, но куда там! Алексей сжимает ладонью мою голень и подтягивает меня к себе. Ему удается до обидного легко управлять моим положением. Кожаная обивка совершенно не подходит для сопротивления — зацепиться не за что, наоборот, чувствуешь себя как на катке. Я останавливаюсь лишь в тот момент, когда до лица Макарова остается несколько жалких сантиметров, а моя ладонь упирается в его грудь.

Как красный флаг.

Он совсем потерялся в своей Корее.