На крыльях демона - Карина Хелле (2017)

Но мои ноги. Это была другая история. Мы увидели их одновременно с ними.

Мама завизжала:

— Что с твоими ногами!

Мои ботинки пропали. И носки. Джинсы были разорваны на коленях, края ткани были неровными и мокрыми. Мои ноги были покрыты тонким слоем ярко-красной крови.

— О, — потрясенно и тихо сказал папа. Он перекрестился.

Мама сглотнула, глядя на мои ноги так пристально, словно пыталась прочитать их. Она пыталась прочитать.

Ада коснулась ладонью моего плеча. Я неловко развернулась и посмотрела на свои ноги сзади.

Темные буквы складывались в слова «твоя вина» на мясистой части моей правой икры.

Мама смотрела и не приближалась.

— Я принесу бинты, — шепнул ей отец. Он сжал ее плечо.

Я не понимала, почему никто не успокаивает меня?

Наконец, мама сказала:

— Перри… — но не смогла закончить. Я знала по тону, что она скажет.

Я посмотрела на Аду. Она не помогла мне, увидев Жуткую клоунессу. Я не успела отругать ее за это. Я молила ее глазами рассказать правду. Она вскинула голову и посмотрела на маму.

— Мам, — сказала она, дрожа. Страх и адреналин звучали в ее голосе. — Это не вина Перри. Она этого не делала.

— Тогда кто? — спросила она. Мама тряхнула головой и губами произнесла слова, которые я не расслышала. Кто теперь псих? Мама говорила с собой у нас на глазах.

Я не хотела ничего говорить. Я не знала. Я дала говорить Аде.

— Мам. Я спала, и Перри вбежала в комнату. Дверь открыло… что-то… — она замолчала и посмотрела на ковер, ни на чем не сосредотачиваясь, и глубоко вдохнула. — Что-то схватило ее сзади. За ноги. И потащило ее сюда. Пыталось затащить под кровать.

Мы выжидающе смотрели на маму. Ее брови поднялись и застыли от потрясения. А потом она улыбнулась. Неприятно.

— Я не могу это слушать, — сказала она. Она развернулась и вышла в коридор. Я слышала, как она прошла папу в коридоре и прошипела ему. — О, теперь и Ада туда же. Это передается в семье.

Что передается? Призраки? Безумие? Мы с Адой с вопросом переглянулись, вошел папа. Он вздохнул и опустился на пол рядом с нами. Он поставил аптечку первой помощи и бутылку воды, вытер мои ноги мокрым полотенцем, а потом нанес на слова мазь, которая обычно щипала, но я ничего не ощущала. Кровь смылась, но слова было видно. Жутко. Твоя вина.

Моя? Что я сделала? Я посмотрела на Аду и отца. Судя по их хмурым лицам, они тоже об этом думали.

Я начала побаиваться, что сама написала эти слова. У меня был швейцарский армейский нож в выдвижном ящике у кровати. А еще иглы и булавки. Чем это отличается от порезов в старшей школе? Тогда я хоть помнила, как намеренно ранила себя.

— Крови было много, — вяло сказала я.

Он кивнул, его губы побелели, он сжал их в строгую линию.

— Порезы были глубокими.

— Нужны швы? — спросила я.

Он замер и посмотрел на меня, словно было глупо думать о швах в такой момент. Может, он был прав.

— Нет, ты будешь в порядке.

Он закончил бинтовать мою ногу, а потом коснулся краев джинсов.

— Что произошло?

Я посмотрела ему в глаза.

— Их съел монстр.

Он взглянул на Аду, а потом на меня.

— Это не смешно, Перри.

Он встал со стоном.

— Нет, — выдавила я. — Не смешно, да?

Он посмотрел на меня со странным выражением. Словно пытался решить, насколько я серьезна. Может, он хотел мне поверить.

Но он этого не сказал. Он прошел к двери и, закрывая ее, сказал:

— Ада, присматривай за своей сестрой.

— Пытаюсь, — тихо сказала она, обращаясь ко мне.

— Мне очень жаль, — я повернулась к ней, не зная, что делать с ногами.

— Это не твоя вина, — сказала она.

— Моя нога так не считает.

Я думала, она рассмеется, но вместо этого она заскулила и вытерла нос.

— Перри, мне страшно. Очень-очень страшно.

Я придвинулась к ней, чтобы наши плечи соприкасались.

— Мне тоже.