Ученица чародея - Кристина Юраш (2018)

– Для галочки, – простодушно ответили мне, надевая на руки кандалы. Интересно, судимость будет значиться в моей трудовой книжке? А то вдруг потом на работу устроиться не смогу!

– А не уточните ли вы, какой вид казни меня ждет? Повешение? Обезглавливание? – поинтересовалась я, чтобы хоть немного морально подготовиться к предстоящему событию.

– У нас для женщин повешение и обезглавливание не практикуются. Для женщин у нас исключительно костер! – проинформировали меня, пока мы шли в сторону зала суда. Ничего! Сейчас я немного промаринуюсь, чувствуя, как пот стекает по моему виску, а потом можно и на шашлыки. Мы с мужем еще ни разу на шашлыки не ездили.

Глава 17

Умерит любые амбиции священный костер инквизиции

На последнее свидание мне очень хотелось попасть, а вот на суд – нет. Но так уж получилось, что эти два события чудесным образом совпали и по месту, и по времени, словно свадьба и поминки в одной очень жадной столовой общественного питания, где работает бессердечный и забывчивый администратор. В итоге крики и вопли рассерженных родственников виновников торжеств были слышны в радиусе двух кварталов от горячей точки. Но тут уже ничего не поделаешь. Бронь уплачена, еда приготовлена, мероприятия уже никак не отменишь.

На черном троне, дизайн которого разрабатывал явно гот-некрофил, украшенном человеческими черепушками и косточками, почему-то выкрашенными в черный цвет, в алом плаще с черным подбоем, в готишном сюртуке с воротничком-стоечкой, восседал мой супруг, привычным движением закинув ногу на ногу. Черные штаны и высокие сапоги, как всегда, шли к нему в комплекте. В каком бы образе он ни был, высокие сапоги были неотъемлемой частью его имиджа. Не хватало только рогов и хвоста. Не знаю, как насчет хвоста, но вот с рогами ему явно не повезло. Я оказалась верной женой, поэтому здесь хвастаться было нечем.

Я осторожно достала телефон и, пока тюремщик докладывал о том, что привел особо опасного преступника, а точнее, преступницу на суд, сделала парочку фотографий для семейного альбома. Телефончик мой и в огне не сгорит, поэтому у моего мужа, в случае если все пойдет не по плану, будет возможность освежить память прекрасными фотографиями с пятимегапиксельной камеры. Огрызок сидел у меня на плече, предвкушая тот эпический момент, когда мне вынесут приговор.

– Пусть подойдет сюда! – раздался чуточку раздраженный голос моего мужа. Я успела подумать о том, как он будет рассказывать моей маме, что случайно сжег меня на костре, не признав в нарушительнице общественного спокойствия любовь всей своей жизни.

«Он будет посыпать голову пеплом!» – грустно сказала совесть. «Тогда пусть сразу готовит кулечек из газетки! Я могу научить его правильно его сворачивать!» – мрачно заметила я, вспоминая, как в лихие девяностые моя бабушка приторговывала семечками.

Немелодично звеня кандалами, я подошла к трону. Не знаю, как у других, но в моей семье как-то не принято сжигать на костре даже назойливых и очень наглых родственников, каждые выходные приезжающих к моей маме в гости всем семейством, с детьми и собакой, опустошать холодильник. После такого визита квартире обычно требовалась генеральная уборка, а в особо запущенных случаях – капитальный ремонт. Но до костра дело не доходило. А мы с мужем еще боремся за звание образцовой императорской семьи!

«Встать! Суд идет!» – торжественно объявила совесть. Так я и не садилась!

– Твое лицо мне кажется знакомым! – сказал мой муж, прищурив глаза, словно пытаясь вспомнить, где же это он видел меня раньше? И вправду – где?

У меня даже успела промелькнуть надежда, что, может быть, пронесет и он самостоятельно вспомнит все? Ага! Надейся, жди и верь! Придется помочь ему. Освежить память.