Пленник - Борис Тюрин, Ольга Коротаева (2017)

Кошчи протянул созданное творение девушке. София с любопытством заглянула в бокал: он был полон алого вина с потрясающим ароматом.

— Попробуй, — сухо приказал Хозяин.

Девушка осторожно, еще не веря в само существование чаши, приняла сосуд и чуть отхлебнула. Необыкновенная сладость скользнула в небо девушки, оставляя после себя привкус меда и волшебных цветов. Вино было необычайно вкусным. Но…

София отстранила бокал.

— Больше не хочешь? — хитро сощурился Хозяин. — Что ж так. Аль не по нраву угощение?

— Вкусное, — София задумчиво рассматривала искрящуюся жидкость, пытаясь облечь свои ощущения в слова. — Но странное… словно… мертвое. Не знаю, как сказать иначе.

— И не пытайся, — холодно кивнул Хозяин. — Лучше не скажешь — именно мертвое. Виноград не питал силу заботы виноградника, не знал грубых, но живых рук собиральщиц, и многих других рук, через которые проходит продукт, чтобы родиться отличным вином. Это, — Кошчи щелкнул пальцами и вино из бокала взмыло в воздух, застыв на уровне глаз Софии ярким шаром, — можно пить, можно утолить жажду. Но наслаждаться — никогда.

Девушка перевела взгляд на чашу в своей руке, даже постучала по ней, чтобы убедиться в её существовании. Кошчи провел рукой по шару, и тут девушка краем глаза увидела движущуюся картинку в прозрачно-алой поверхности. Резко вскинув голову, София заметила малюсенькие пальмы. И шар взорвался сотнями брызг, поддавшись щелчку Хозяина, на лице которого играла победная полуулыбка.

София в испуге зажмурилась, ожидая прикосновения мокрых капель, но ощутила лишь порыв свежего воздуха и услышала ржание Уголька. Открыв глаза, девушка увидела, что стоит в подножии горы лишь в обществе жеребца.

— Тебе пора, — раздалось сверху.

Подняв голову, София увидела, как Хозяин поднимается к облакам:

— Прощай… — Помахал рукой Кошчи. И добавил с насмешкой, — Жертва.

…Пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два. Питер наступил в морскую пену, которую оставила лениво отползшая волна. Длина островка за месяц не изменилась. Бывший «гроза морей и берегов» вяло развернулся и поплёлся на другой край своих владений, проверить — не прибавилось ли чего-нибудь к сорока трём шагам ширины. Посередине песчаного островка возвышалась изъеденная ветрами и волнами скала. Крошечный грот у её основания служил Одноглазому Питеру каютой. Углубление на вершине позволяло накапливать дождевую воду. Правда, за последние дни не выпало ни капли. Это, как и страшная жара, наводило на неприятные мысли о грядущей жажде. Правда, были ещё пальмы, целых двенадцать штук, и с них как-то при буре упала парочка орехов. Но ветер пропал вместе с дождём, а лезть наверх… Питер прекрасно сознавал, что он уже далеко не юнга.

После достопамятной встречи с Хозяином Одноглазый командовал эскадрой всего пять дней. Этого хватило, чтобы однажды ночью команда взломала дверь его каюты и предъявила чёрную метку. Урванга ничем не мог помочь своему хозяину, потому что абордажная сабля в чьих-то умелых руках заранее отделила его голову от плеч. С бывшим адмиралом долго не церемонились — уже утром его высадили на необитаемый островок, не дав с собой ничего, кроме парадного адмиральского мундира. Да ещё, какой-то шутник под дружное ржание товарищей выкинул из отваливающего от островка ялика голову телохранителя.

Питер прекрасно понимал своих бывших подчинённых. За эти пять дней Армада только чудом избежала встречи с королевскими рейдерами, которая вполне могла окончиться для неё плачевно. Добычи же не было совсем никакой! Тяжёлые купеческие галеоны заблаговременно меняли курс, а жители приморских деревень прятались в лесах или горах, уводя с собой живность и унося всё мало-мальски ценное. Избежать нежелательной встречи и тем и другим помогал хохот мёртвых голов, по-прежнему украшавших бушприт флагмана. Он же служил маяком рейдерам, ведь разносился над океаном за несколько десятков миль!