Видящая истину - Сьюзан Деннард (2016)

Нубревена была не единственным пострадавшим государством. У остальных небольших народов, остававшихся независимыми, дела шли не лучше. Великая война между Карторрой и Марстоком началась из-за религиозных противоречий, но в конечном счете свелась к тому, кто из них поглотит больше мелких и бедных наций. Спустя столетие империи перестали делать вид, что им интересно, кто и кому поклоняется. Все свелось к соревнованиям в магии, количестве ресурсов и вместительности портов.

За многие десятилетия, сложившиеся в века, небольшой береговой народец Далмотти построил свою собственную империю. Таким образом, малые нации теперь пытались отстаивать свою независимость перед армиями и пушками трех империй. Малые нации, которые постепенно сдавали позиции: война стоит денег, которых может не хватить даже у империи.

Карторранский император провозгласил мир. Двадцатилетний мир, после которого должны были последовать повторные переговоры. Звучало это красиво.

Чересчур красиво.

Мать Мерика и подобные ей правители, подписавшие Двадцатилетнее перемирие, не понимали: когда император Хенрик сказал «мир», он имел в виду – «передышка». А когда он сказал «повторные переговоры», он имел в виду – «уверенность в победе наших армий, когда они снова пойдут в наступление».

Так что теперь, когда далмоттийская армия наступала с запада, марстокийские ведуны Огня – с востока, а все три имперские флотилии приближались к берегам его родины, Мерик – как и вся Нубревена – чувствовал, что тонет. Они погружались в волны, наблюдая, как солнце меркнет, отдаляется, исчезает – и не остается ничего, кроме ископаемых рыб вокруг и воды в легких.

Но нубревенцы еще не сдались.

На завтра у Мерика была назначена еще одна встреча – с Шерстяной гильдией. Если Мерику удастся заключить хотя бы один контракт, остальные гильдии это, возможно, тоже привлечет. Ну, а если нет…

Мерик не хотел даже думать о последствиях.

Когда он наконец добрался до своего корабля, тот мирно покачивался на волнах отлива – трехмачтовый фрегат с острым, похожим на клюв носом, характерным для нубревенских военных судов. Паруса были свернуты, весла сложены, а флагом Нубревены – черный фон и цветок ириса ярко-синей вспышкой по центру – лениво играл послеобеденный бриз.

Пока Мерик поднимался по трапу на «Яну», красивую, всю в бликах от яркого солнца, его возмущение немного улеглось. Но на смену пришла тревога, от которой напряглись плечи, и внезапная необходимость проверить, на все ли пуговицы застегнута рубашка.

Это был корабль отца – половина матросов служила в команде короля Серафина. И, несмотря на три месяца, проведенных под командованием Мерика, эти люди в нем не нуждались.

Темноволосый гибкий человек приближался вприпрыжку по главной палубе. Он увернулся от нескольких матросов в синей форме, отскабливающих птичий помет, затем перепрыгнул через контейнер (которому здесь вообще-то было не место) и остановился перед принцем. Это был брат Мерика по Нити, Куллен, служивший старшим помощником на «Яне».

Куллен поклонился.

– Ты рано вернулся.

Когда он выпрямился, Мерик отметил румянец на щеках Куллена и его затрудненное дыхание. Это означало, что может начаться еще один приступ удушья.

– Ты болен? – спросил Мерик, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

Куллен сделал вид, что не услышал, хотя воздух между ними ощутимо похолодал. Верный признак, что Куллен хочет сменить тему. Над его состоянием никто не смел подшучивать – он потратил слишком много лет, чтобы заслужить уважение своей команды. Однако на людей короля Серафина это не распространялось.

На первый взгляд брат Мерика по Нити не очень-то подходил для морской жизни: он был мастером красноречия, много дерзил и не особо любил фехтование. Кроме того, густые брови делали его лицо слишком выразительным для уважающего себя моряка.

Но ветром Куллен управлял безупречно.