Видящая истину - Сьюзан Деннард (2016)

– Да, но не сегодня. – Гретчия сняла с дерева длинную палку и показала жестом вверх, туда, где на ветвях висело два мешка, которые было невозможно не только достать, но и заметить. Как и все остальное, казалось, что и палка, и мешки были подготовлены заранее.

Гретчия мягко подпрыгнула и ударила по первому мешку…

Бух! Раздутая торба ударилась о землю. Затем она проделала то же самое со вторым. Бух!

Пыль поднялась клубами – Ноэль не могла рассмотреть ничего, кроме песка, – и откуда-то выкатилось зеленое яблоко.

– Сядь, – приказала Гретчия, опустившись на колени около первого мешка.

Ноэль так и сделала: устроилась среди ивовых корней и, опершись о широкий ствол, дала спине передохнуть. Скрафф сел рядом с ней, и она начала чесать ему уши. В этой темноте она не могла увидеть кровь на правом рукаве, но чувствовала, что ткань была влажной, а некоторые пятна уже подсохли.

Ноэль не могла дальше не замечать боль. По крайней мере, промелькнула у нее смутная мысль, порез на правой руке больше не болит.

Пока Гретчия рылась в одном из мешков, Альма продолжала задабривать лошадь. Щит номаци все еще был на ее спине. Наконец Гретчия удовлетворенно хмыкнула, и, достав набор целителя в кожаном футляре и пыльное яблоко, поспешила к Ноэль.

Она вытерла яблоко о лиф платья.

– Съешь его.

Ноэль взяла яблоко, но едва успела поднести ко рту, как мать протянула ей что-то еще. С плетеного шнурка свисал небольшой розовый кварц.

– Надень, – приказала Гретчия, присев на землю рядом с Ноэль.

Но Ноэль не собиралась этого делать. Она даже не взяла шнурок из рук матери. Яблоко – это одно, но Камень боли стоил тысячу пиастров.

– Он бесценен, – сказала Ноэль.

– Как и твоя жизнь. – Гретчия нетерпеливо бросила ей камень и начала рыться в своем целительском наборе.

Кварц упал на колени Ноэль и начал переливаться тусклым розовым светом. Результат был мгновенным. Боль отступила. Зрение обострилось. Дыхание стало глубже. Она почувствовала, что снова способна мыслить.

Неудивительно, что от этих штуковин появляется зависимость.

Взгляд Ноэль еще раз остановился на Альме, которая теперь стояла в гуще поникших ветвей, спиной к ним, глядя, как лошади пасутся на клочке земли. Щит номаци она так и не сняла.

– Корлант… – начала Ноэль, когда Гретчия вернулась к ней. – Он хотел меня убить. Зачем?

– Я не знаю. – Гретчия замолчала, держа в одной руке ланцет, в другой льняную ткань и всматриваясь в Ноэль. – Я предполагаю, он думал, что твой приезд означает наш с Альмой уход. Он догадался о наших планах и надеялся задержать в поселке, повесив тебя… – Она замолчала, облизнула губы и не стала продолжать. Вместо этого она занялась рукой Ноэль.

Ловким движением Гретчия отсекла древко, торчавшее из плеча. Затем схватила наконечник… и выдернула его полностью.

Хлынула кровь. Рана пульсировала в такт биению сердца – но Ноэль ничего не чувствовала. Она просто жевала яблоко, время от времени поглаживала Скраффа по голове и смотрела, что делает мать.

В ход пошли бальзамы ведьм-целительниц, убивающие инфекции, и кремы, ускоряющие заживление. Все это было очень дорогим, но прежде чем Ноэль успела возразить, Гретчия продолжила свой рассказ, и Ноэль поняла, что тонет в звуках монотонного голоса, знакомого с детских лет.

– Мы с Альмой начали готовиться к побегу незадолго до твоего отъезда, – объяснила Гретчия. – Потихоньку копили пиастры и драгоценные камни. Потом, один за другим, мы вшили их в наши платья. Это была долгая и медленная работа, ведь Корлант постоянно околачивался в нашем доме. Альма сделала большую часть дела и спрятала наши припасы, доставив их сюда на лошади. Она привезла последнюю часть вчера, а дальше мы должны были убежать в течение четырех дней. Я приношу Матери-Луне тысячу благодарностей, что мы не убежали до того, как ты вернулась.

Но среди этих слов не оказалось самых важных для Ноэль.