Опустившись на сиденье, я огляделась. Та часть кухни, которая раньше служила обеденной зоной, была теперь разделена на чисто функциональный уголок для завтрака и уютное пространство перед камином, где помещались низкий кофейный столик и несколько удобных кресел. На стене над каминной полкой висел на кронштейне телевизор с плоским экраном, а возле одного из кресел я заметила бабушкину корзинку с вязанием. На сиденье дремал рыжий Фрэнки. Как и во всем доме, выходящие на задний двор окна кухни были увеличены в ширину, и я увидела низкие серые тучи, клубившиеся над соседскими крышами. Не было никаких сомнений, что скоро снова начнется гроза. Первые пробные порывы ветра уже стучались в оконные стекла, словно испытывая их на прочность.

Кэсси, сидевшая рядом со мной, ела гороховую запеканку с мясом. Каждый раз, когда ей попадалась цельная горошина, она отодвигала ее в сторону, громко стуча ложкой по тарелке. Кэсси терпеть не могла вареный горох и утверждала, что Банни тоже его не любит. Плюшевый кролик, конечно, тоже был тут – как обычно, он сидел у нее на коленях. Слезы на щеках Кэсси давно высохли, и она казалась спокойной и довольной, по крайней мере – в данный момент. Что ж, даже это было неплохо. За последние несколько часов девочка пережила слишком много, и я начинала опасаться, что обладание необычными способностями может отрицательно сказаться на ее обычной жизнерадостности.

Бабушка вернулась к столу и, поставив передо мной тарелку с едой, убрала свою – уже пустую. От запеканки поднимался горячий ароматный пар, и я пробормотала несколько слов благодарности. Кивнув, бабушка отошла к раковине и стала мыть посуду.

– Спасибо за обед, тетя Мэри! – Оуэн тоже закончил есть и бросил свою салфетку на край стола, а я вспомнила прежние времена, когда бабушка кормила его обедом или ужином каждый раз, когда он помогал ей по дому или в саду. Да, когда-то сидеть напротив него за обеденным столом было для меня совершенно обычным делом. Можно даже сказать – привычным.

– Не за что, Оуэн. – Бабушка с улыбкой посмотрела на него и снова принялась за посуду.

– У тебя очень красивый свитер, – сказал мне Оуэн. – И к глазам подходит.

От этих слов мне сразу стало жарко, и я машинально оттянула воротник моего зеленого, связанного «косичкой», свитера.

– Ничего особенного, – пробормотала я. – И вообще, он довольно старый…

Кэсси подергала Оуэна за рукав. Он повернулся к ней, и она показала ему на уложенные аккуратной пирамидкой горошины на своей тарелке. Брови Оуэна слегка приподнялись.

– Здорово у тебя получается!

Кэсси отправила в рот еще один кусок запеканки.

– Бабушка готовит лучше тебя, мама! – проговорила она, жуя.

– Не разговаривай, а доедай свой горох, – отрезала я.

В ответ Кэсси изобразила на своей мордашке крайнее отвращение и отодвинула гороховую пирамиду к самому краю тарелки. Оуэн усмехнулся. Кэсси рассмеялась и скроила еще одну гримасу – высунула язык и скосила глаза на переносице.

– Кэс! – строго одернула я дочь.

Тяжело вздохнув, девочка нехотя ткнула гороховую горку ложкой.

– А я буду помогать бабушке в саду! – сообщила она.

– Вот как? – От неожиданности я проглотила очередной кусок запеканки, почти не жуя, и бросила взгляд на бабушку, которая все еще возилась у мойки. Интересно, подумала я, а как же ее обещание учить Кэсси управлять своими новыми способностями? Я была уверена, что эту работу следует начать как можно скорее, поскольку в нашем, то есть в моем положении время играло ключевую роль. Неужели бабушка забыла, что мне, возможно, осталось жить считаные дни?

– Ты точно хочешь заняться садом именно сейчас? – спросила я у бабушки, причем мой голос прозвучал чуть пронзительнее, чем мне хотелось.

– Мы будем готовить чай! – сказала Кэсси, и бабушка Мэри кивнула.

– Кэсси поможет мне выбрать нужные травы, – сказала она и принялась тереть кастрюлю из-под запеканки жесткой проволочной мочалкой.