Другая королева - Филиппа Грегори (2016)

– Это неестественно, уверен, что и незаконно. Порочно и, будь оно проклято, бесчестно. Неверно, против обычая и права, очередное нововведение и очередная несправедливость.

Я прихожу в себя и обнаруживаю, что бормочу себе под нос, идя вдоль внешней стены замка Татбери и глядя наружу, но не видя толком свежей зелени весеннего пейзажа. Не думаю, что смогу еще когда-нибудь смотреть в сторону севера, не боясь, что увижу армию, пришедшую нас осадить.

– Незаконно и уж во всяком случае неправедно.

– Что еще случилось? – спрашивает Бесс, подходя ко мне.

Она набросила на голову и плечи шаль, так что похожа на жену фермера, выбежавшую покормить цыплят.

– Я была в саду и увидела, как ты ходишь туда-сюда и бормочешь как безумный. Что-то с королевой? Что она опять учинила?

– Нет, – отвечаю я. – Это твой большой друг Сесил.

– Бёрли, – поправляет она меня, просто чтобы позлить, я знаю.

Это ничтожество теперь барон, и мы должны называть его «милорд». И за что? За то, что преследовал королеву по крови, пока она почти не склонилась к измене?

– Бёрли, – говорю я мягко. – Конечно, милорд Сесил. Милорд барон Сесил. Как, должно быть, ты за него рада. Твой добрый друг. Как он возвысился, что за радость для всех, кто его знает и восхищается им. Он как, все еще строит свой большой дом? Получает достаточно денег от королевы, от своих постов и положения? Богатеет с каждым днем, не так ли?

– Что за новости? Почему ты так зол?

– Он протолкнул в парламенте билль о лишении шотландской королевы права наследования, – говорю я. – Лишить ее наследства. Теперь понятно, почему он велел нам перебраться сюда, где нас легко охранять. Если страна и может ради нее восстать, то сейчас. Объявить ее несостоятельной наследницей! Словно парламент может решать, кому наследовать трон! Словно он передается не по крови. Словно кучка простолюдинов может сказать, кто сын короля! Бессмыслица, кроме всего прочего.

– Бёрли этого добился?

– Она в этом увидит обман. Именно в том месяце, когда ее должны вернуть в Шотландию в качестве королевы, Сесил посылает нас сюда и проталкивает билль, который утверждает, что ни один человек римско-католической веры не может быть королем Англии. Вера отсеивает их, как если бы они были…

На мгновение меня покидает дар речи, я не могу найти пример. В Англии такого раньше никогда не было.

– Евреями, – нахожусь я наконец. – Если можно себе представить еврея Тюдора, еврея Стюарта. Претендент мусульманин или индус. Они относятся к ней так, словно она – турок. Она потомок одной из линий Тюдоров – Сесил говорит, что она для нас иностранка.

– Это обезопасит Елизавету от убийц-папистов, – упрямо говорит Бесс. – Нет смысла какому-нибудь тайному священнику становиться мучеником, убивая ее, если в итоге на трон не сядет папист.

– Да, но он это сделал не потому, – восклицаю я. – Если он так печется о том, чтобы защитить королеву, надо было провести билль в прошлом году, когда папа отлучил Елизавету и приказал всем преступникам-папистам в стране ее убить. Нет. Это просто атака на королеву Шотландии в тот самый момент, когда мы достигли соглашения. Это подтолкнет ее к восстанию. И мне придется быть тем, кто скажет ей, что он сотворил. Все должно было стать вопросом полного доверия между двумя королевами; и мне нужно сказать, что ее обманом лишили наследства.

– Тогда можешь сказать ей, что все ее заговоры были ни к чему.

В голосе моей жены звенит мстительное удовольствие.

– Чего бы она ни писала Норфолку и своим иноземным друзьям, теперь путь к трону ей заказан, и обещать она может что угодно, но они все равно будут знать, что она – лгунья и у нее нет друзей в Англии.