Другая королева - Филиппа Грегори (2016)

– Измена. Королева называет это заговором изменников. Норфлок под подозрением, Трокмортон арестован. Трокмортон! Пемброка, Ламли и даже Арундела не выпускают из дворца, никому не позволяют вернуться домой, никого не отпускают дальше чем на двадцать пять миль от двора, где бы ни находился двор. По подозрению в измене! Уэстморленду и Нотумберленду дан приказ немедленно ехать в Лондон, под страхом…

Она слегка присвистывает сквозь зубы, как хозяйка, подзывающая кур, и делает несколько шагов, словно собирается снимать картины со стен, чтобы спрятать их на хранение.

– А мы?

– Бог знает, что станется с нами. Но половина двора под подозрением, все лорды… все мои друзья и родные… она не может обвинить нас всех… Она не может подозревать меня!

Она качает головой, как оглушенный бык, которого ударили кувалдой.

– А мы? – настаивает она, словно не в силах больше ни о чем думать.

– Она призвала весь северный Совет, под страхом смерти, ко двору. Она подозревает даже графа Сассекса, Сассекса! Сказала, что сама его допросит. Она клянется, что с глазу на глаз он расскажет ей, что задумали северные графы. Сесил пишет, что тот, кто даже говорит с шотландской королевой, уже предатель! Пишет, что любой, кто ее жалеет, предатель. Но это же все! Мы все думаем, что королеву нужно вернуть…

– А мы? – шепотом повторяет она.

Я едва могу заставить себя это сказать.

– Мы должны отвезти королеву Марию обратно в Татбери. Приказ королевы. Она думает, что нам нельзя доверять и держать ее здесь. Говорит, что мы ненадежны. Она меня подозревает.

Это больно даже выговаривать.

– Подозревает. Меня.

– В чем это?

Ее слова как нож. Я даже не поправляю ее речь, я не могу сейчас ее поправлять.

– Сесил пишет, им известно, что северные лорды с нею встречались. Они знают, что лорды приезжали и обедали с нами, и оставались ночевать. Их посещение не было дозволено свыше, и теперь он пишет, что мы не должны были их пускать. Говорит, что я виновен в небрежности, если не хуже. Он смеет писать мне подобное. Говорит, что знает, что я передавал письма от Норфолка к ней и от нее к нему. Говорит, что я не должен был этого делать. Он почти обвиняет меня, что я действовал по указке Норфолка, почти обвиняет в том, что я вступил с ним и северными лордами в заговор с целью освободить ее. Он называет их предателями, обреченными на смерть, и говорит, что я с ними заодно.

Бесс тихо шипит как змея.

– Он почти обвиняет меня в измене.

Ужасное слово падает между нами, как топор.

Она качает головой.

– Нет. Он не может сказать, что мы ему не служили. Ему говорили. Он знал обо всем, что происходит. Мы ни разу не передали ей письмо, которого он не видел. Она никогда ни с кем не говорила, чтобы мы об этом не доложили.

Я так тороплюсь признать свои грехи, что не слышу, что она мне говорит.

– Бесс, ты не понимаешь. Был заговор. Есть заговор. Не против королевы, боже упаси. Против Сесила. Норфолк и остальные лорды объединились против Сесила, – я так растерян, что слышу, как дрожит мой голос, и никак не могу его выровнять. – Это не имеет отношения к шотландской королеве. Это касалось свержения Сесила. Они пришли ко мне, и я поклялся действовать вместе с ними. Я сказал, что примкну к ним для свержения Сесила. Уэстморленд и Нотумберленд позвали меня к ним. Я согласился. Я сказал, что Сесила нужно принизить.

Ее острые темные глаза обвиняюще останавливаются на моем лице.

– Ты вступил в заговор против Сесила! – восклицает она. – Ты не сказал мне…

– Ты знаешь, что я ему не друг.

– Можешь любить его или ненавидеть, но ты мне не сказал, что ты вступил в заговор против него!

– Ты не понимаешь.

Это звучит беспомощно даже для меня самого.