Никак не меньше - Анна Тодд (2017)

Еда, повсюду еда на весь экран. Аппетитные макароны пастельных оттенков, изобилие печенья с цветными крошками. При виде торта с фиолетовыми цветами сердце екает. Вот Тесса с Норой стоят в обнимку, у каждой – по пятнышку розовой глазури на носу. Тесса вытянула руку, она снимает. Я засмеялся. Тесса, полный профан по части гаджетов, и подсела на селфи?

Попадается и мое лицо, много раз. Вот мы стоим перед входом в «Джульетту», вот я озадаченно вглядываюсь в меню. Несколько беспристрастных кадров, когда я на кухне, и даже есть фотка с Хардином с подписью «Свет и тьма». Хардин весь в черном, смотрит понуро. Мы куда‑то идем, я повернулся к нему и лыблюсь, как последний дебил. Непривычно смотрится, хотя кадр сам по себе вышел очень удачный, как и все остальные. Надписи поэтичные и все время с подтекстом. Под какими‑то кадрами – просто решетка с номером, под другими – абзац о том, какое щемящее чувство возникает, когда видишь улыбку новорожденного малыша. Там есть фотография, где у Норы чуть более светлые волосы и контрастный макияж. На ней обтягивающее платье, и кажется, что оно не из ткани, а попросту нарисовано на коже или сшито специально, чтобы обольстительно подчеркнуть все закутки ее пышного тела. Рядом стоит коктейль на барной стойке. Нора поднесла к губам полоску белой бумаги, где написано: «Я вижу свет, что движется ко мне, и всеми силами тебя я отстою» .

Куча картинок сестрицы с большим круглым брюхом. Царственная красавица при параде. Пару раз натыкаюсь на собственное лицо, и сердце неистово заходится. Грусть и тоска. Я зол, я в отчаянии, мне ее не хватает. Короче, не знаю теперь, что и думать.

Еще две моих фотки. Я стою, глядя в сторону от объектива, а на фоне все залито солнечным светом. Кадры практически одинаковые. Правда, подписи к ним разные. Для первой позаимствованы слова из знакомого мне коктейля с любовным предсказанием. Помню тот вечер, когда я узнал, что Дакота и Нора – соседки по съемной квартире. Ночь начиналась с надежд, а принесла разочарование. Тот момент во всех подробностях снова восстает в памяти.

Да, я видел, что она без конца что‑то фотографирует, но не придавал этому особенного значения. Тесса, как только открыла для себя продукцию Apple, вообще из телефона не вылезает. Я и то часто выхожу в интернет через телефон: проверяю задолженности, заглядываю в рабочий график. Да в сети всегда есть чем заняться.

А я‑то все это время ломал голову – либо ее нет на Фейсбуке, либо она соврала и скрывает от меня подробности своей личной жизни. И вот передо мною полнейший отчет. Здесь даже Дакота пару раз появляется. Они с Норой сидят на полу, скрестив по‑турецки ноги, между ними – настольная игра, рядышком бутылка вина. Заметив розовый телефон, я вспоминаю, как мы резались в ту же игру с Дакотой и Картером, когда были совсем мелкими. Обычно играли мы с Картером, а Дакота возилась на кухне. Отец похрапывал на диване, а то и вовсе где‑то шлялся.

Надо бы переключиться. Не хочу зависать в том периоде. Мы пережили с ней потерю, и эта потеря, как черная дыра, высасывает воздух в любом помещении, где мы окажемся вместе.

Дакота не выставляет тоску напоказ. Она возится на кровати, поправляет футболку, и ясно, что ей не спится. Она понимает, что я все просек и тоже не сплю. И еще она знает, что я знаю про то, что она это знает, ну и до бесконечности.

Хоть разок побуду эгоистом и не стану сейчас ее утешать, а попросту полазаю в телефоне. Под второй фотографией тоже есть подпись. «Ты жаждешь зимы, а я жажду лета. Но, милый, это две вещи несовместные ».

По спине пробежал холодок. Щелчком выключаю экран и бросаю телефон на кровать Дакоты.

В темноте вдруг послышался голос, прерывая невыносимое молчание.

– Лэндон?

– Что?

Дакота не спешит поворачиваться. Так, лежа ко мне спиной, она робко спрашивает:

– Ты ее любишь?

Ненадолго задумываюсь над ответом. Прикидываю, как она может отреагировать.

– Ну да. Наверное.