Я решил подумать об этом позже и переключился на Нору. Она больше похожа на Нору, чем на Софию, и, к счастью, я лучше Хардина запоминаю имена. Он называет Дакоту не иначе как Далилой, даже в лицо. Ну и хватит о мрачном Харди.

Харди.

Вспомнив это прозвище, я рассмеялся. Я обращался к нему так каждый раз, когда он называл Дакоту Далилой.

Пробегая мимо продуктового магазина, я заметил, что женщина, державшая в руках кучу набитых бумажных пакетов, удивленно уставилась на меня. И я прекратил смеяться над собой и своими жестокими планами сделать прозвище вторым именем Хардина.

Но потом снова засмеялся.

Мне нужно выпить кофе.

Я всего в двадцати минутах бега от «Мельницы», но парк – в противоположной стороне от моей квартиры…

Кофе того стоит. В этом районе его можно купить практически на каждом углу, но не очень хороший – бр-р, напиток из гастронома самый отвратительный. Кроме того, мне все равно нужно проверить, составлено ли расписание на следующую неделю.

Я развернулся и направился к кафе. Снова пробегая мимо женщины с пакетами, я увидел, как один из них соскользнул с ее руки, и поспешил на выручку, но не успел. Коричневый мешок порвался, и банки с консервами покатились по тротуару. Женщина, казалось, так расстроилась, что неудивительно, если бы она начала звать на помощь.

Я схватил банку куриного супа, прежде чем та выкатилась на дорогу. Порвался еще один пакет, на землю посыпались овощи. Женщина начала ругаться. Ее лицо скрывали темные волосы, но мне показалось, что женщине около тридцати. На ней свободное платье, под которым угадывается небольшая выпуклость. Вероятно, она беременна, а может, и нет, лучше не спрашивать.

Два подростка пересекли улицу и приблизились к нам. В какое-то мгновение я решил, что они нам помогут.

Ничего подобного. Пока мы пытались устранить последствия продуктовой катастрофы, они даже не взглянули в нашу сторону. Никакого дружеского участия: они просто поднимали ноги повыше, чтобы перешагнуть через коробку с рисом, оказавшуюся на их пути. Иногда высшим проявлением гуманизма, на которое вы можете рассчитывать в этом городе, можно считать то, что кто-нибудь не сокрушил все на вашем пути.

– Вы далеко живете? – спросил я женщину.

Она взглянула на меня и покачала головой:

– Нет, всего через квартал.

Женщина схватилась темно-коричневыми руками за голову и заохала.

Показав на кучу продуктов, рассыпавшихся по асфальту, я предложил:

– Хм, ладно. Давайте разберемся с этим.

Поскольку у меня не оказалось в карманах лишних пакетов, я снял толстовку и начал складывать в нее покупки. Возможно, все не поместятся, но попробовать стоит.

– Спасибо, – поблагодарила она, пытаясь отдышаться.

Женщина хотела нагнуться, чтобы помочь мне, но я ее остановил.

Раздался автомобильный гудок, затем еще, хотя я стоял на проезжей части только одной ногой. Самым большим преимуществом жизни в Бруклине является отсутствие сигналов. Как правило. Манхэттен больше похож на хаотичный, злой, маленький остров, поэтому я предпочел бы поселиться в Бруклине, жениться и преподавать в местной государственной школе. Хотя планы на будущее я обычно связываю с другими городами, более тихими. Кроме того, мне нужно познакомиться с девушкой и начать с ней встречаться, а это может занять некоторое время. Скажем так, это мой список дел на ближайшие пять лет…

Ладно, на десять.

Я поднял и сунул под мышку бутылку растительного масла.

– Все собрали, – я взглянул женщине в глаза, прикрытые капюшоном.

Она скептически посмотрела на меня, пытаясь понять, нужна ли мне ее помощь или все в порядке. Я хотел было заверить ее, что справлюсь. Однако существовала вероятность, что это вызовет у нее подозрения. Поднялся ветер, мгновенно принеся прохладу. Я заторопился и связал рукава толстовки поверх сложенных продуктов, соорудив подобие сумки. Сверху я забросил коробку крекеров и упаковку колбасы.