Поцелуй врага - Моника Маккарти (2010)

Если Джейми надеялся услышать за столом что-нибудь полезное, то ему пришлось разочароваться. Как только разговор заходил о политике, междоусобицах» кровной вражде или преступниках, объявленных вне закона, Катрина недовольно морщила нос и на лице ее появлялась выражение безграничной скуки. В какой-то момент вспыхнул интересный — и довольно жаркий — разговор между ее отцом, братом Малькольмом и предводителем клана Маккензи об участившихся набегах в Аргайлле и о мерах, предпринимавшихся в связи с этим. Джейми со все возрастающим интересом слушал, как разгораются страсти.

— Отец, — сказала Катрина, положив ладонь на его руку. — Ты ведь знаешь, что у меня от всех этих разговорах о разбое и междоусобицах голова идет кругом.

В первый момент Ламонт, похоже, опешил. Поостыв, он виновато улыбнулся дочери и ласково похлопал ее по руке.

— Ах, Кэти! Ты права. Сейчас время праздновать, а не говорить о войне.

Катрина с чарующей улыбкой повернулась к молодому лэрду Маккензи, судя по всему, совершенно ослепленному ее вниманием.

— Я иногда думаю, что война для мужчин — всего лишь повод показать свое умение владеть мечом. А вы как думаете, милорд?

Раздувшись от гордости как павлин, польщенный Маккензи пробормотал нечто невразумительное, а Джейми захлестнуло непреодолимое желание что-нибудь разбить.

Внимание Катрины неожиданно переключилось на него.

— Хотя встречаются некоторые, готовые под любым предлогом затеять войну с соседями. И ведь не успокоятся до тех пор, пока не захватят всю землю, какую только смогут.

Мгновенно за столом воцарилась мертвая тишина, и Катрина, приняв глуповатый вид, воскликнула, прикрывая рот ладонью:

— О Боже! Конечно же, я сказала это просто так… в общем.

Джейми шутливо отсалютовал ей поднятым кубком.

— Не сомневаюсь.

Разговоры разом возобновились, и она снова перестала его замечать. Он между тем наблюдал за происходящим со все возрастающим восхищением. В искусстве тонко и ловко уклоняться от приглашений к танцу или нежелательных разговоров Катрина не имела себе равных. В ее поведении не было ничего похожего на кокетство или жеманство, но результат был тем более поразительным. Она была дерзкой, слегка капризной, но очень естественной — и необычайно привлекательной.

Катрина не сознавала, что безразличие и неприступность делают ее еще более неотразимой. Она походила на оранжерейный цветок в зарослях дикой ежевики.

Похоже, Джейми никак не мог заставить себя отвести от нее взгляд.

Но каждый раз, как Катрина наклонялась вперед, ему приходилось бороться с сильнейшим желанием что-нибудь разбить — чаще всего лицо другого мужчины.

Будь она его, он бы разорвал проклятое платье в клочки.

Но кое-что его озадачивало. Джейми заметил, что Катрина потянулась к тарелке отца и заменила порцию тушеного мяса не то репой, не то морковью. Когда же ее отец снова повернулся к своей тарелке и, нахмурившись, вопросительно взглянул на дочь, она только невинно улыбнулась и спросила, как ему нравится обед.

Когда Ламонт вернулся к разговору с соседями слева, Джейми не смог больше сдерживать свое любопытство.

— Ваш отец имеет особую склонность к корнеплодам?

Катрина закусила губу, и щеки ее приобрели очаровательный розовый оттенок.

— К несчастью, нет, — криво улыбнувшись, сказала она. — Янадеялась, что никто не заметит.

— Полагаю, вы не без причины заменяете ему все соусы и жаркое?

Румянец на ее щеках стал еще ярче, и Катрина кивнула. Очевидно, она не хотела пускаться в объяснения. Но Джейми уже сам сообразил, в чем дело. Видимо, ее отцу вредна тяжелая пища и Катрина следит, чтобы он не налегал на нее.

Спустя мгновение она снова посмотрела на Джейми.

— Почему не сказали мне, кто вы такой?

— Это бы что-нибудь изменило?

Ее проницательные синие глаза вспыхнули гневом.

— Конечно!