Непокорная - Ини Лоренц, Анастасия Марченко (2019)

– Слушай внимательно, дочка, – сказал Исмаил-бей проникновенным голосом. – Кара-Мустафа совершает ошибку, пренебрегая советами опытных людей. Поэтому может случиться так, что военная удача от него отвернется. А это значит, что отныне ты станешь носить платье, в которое вшила драгоценные камни, а плащ с кусочками золота будешь держать наготове.

Мунджа прижала руку к неистово бьющемуся сердцу:

– Думаешь, нам придется бежать?

– Скорее это будет отступление, но мы не должны потерять последний дар султана. Эти богатства позволят нам тихо и скромно жить в Константиние или же в провинции. Что бы ты предпочла?

– Провинцию, – ответила Мунджа. – Там нет великого визиря, который будет преследовать тебя своим гневом.

– Но зато есть паши и аги, которые ничем не лучше Кара-Мустафы.

Исмаил-бей уже подумывал о том, чтобы после этой кампании отправиться в Персию и обосноваться там. Но он не хотел говорить об этом дочери, чтобы не напугать ее. Отец обнял Мунджу и притянул ее к себе.

– Все хорошо, дитя мое. Я позабочусь о том, чтобы в твоем распоряжении всегда была оседланная лошадь. Можно говорить о татарах Азада Джимала все что угодно, но, по крайней мере, у них ты научилась ездить верхом.

Мунджа кивнула, хоть ей довелось сидеть в седле раз пять, не больше, и при этом отец вел животное под уздцы. Но если уж этому суждено было произойти, она готова была взобраться на коня и поскакать вперед. Тем не менее девушка надеялась, что даже тогда отец будет рядом с ней и ей не придется покидать эти земли, рискуя жизнью.

– Не печалься, дочка! Я вернусь вовремя. Кто знает, возможно, я ошибаюсь и великий визирь все же сумеет захватить Вену. Это вполне вероятно, если поляки действительно не придут.

– А если придут? – спросила Мунджа.

– Одному Аллаху известно, что тогда произойдет.

Этими словами Исмаил-бей завершил разговор. Поскольку Мурад Герай хотел выступить со своими людьми на следующее утро, его переводчику еще многое нужно было сделать. Прежде всего он должен был проследить за тем, чтобы его слуга Спирос не спрятался и не остался в лагере. По этой причине Исмаил-бей держал свои намерения в тайне.

Когда на следующее утро два татарина в кольчугах и остроконечных шлемах появились перед его палаткой в качестве почетного эскорта, Исмаил-бей обратился к своему слуге:

– Мы будем сопровождать хана. Проследи, чтобы наших коней оседлали, и погрузи мой багаж на вьючную лошадь.

Молодой грек уставился на него широко открытыми глазами.

– Но я… Не лучше ли будет, если я останусь здесь, чтобы защищать вашу дочь? – пролепетал он.

– Я что, должен сам себе прислуживать, когда мне что-нибудь понадобится? – прикрикнул Исмаил-бей на слугу. – Ты поедешь со мной! Решено! – Поскольку Спирос все еще не спешил следовать его указаниям, Исмаил-бей повернулся к двум татарам: – Проследите, чтобы мой слуга привел коней и не удрал. Если он попытается это сделать, убейте его.

Грек бросил на него злобный взгляд, но Исмаил-бей лишь презрительно скривил рот. Он должен был позаботиться о том, чтобы этот мужчина не представлял опасности для его дочери.

7

Армия значительно продвинулась вперед. Провианта и фуража было достаточно, а мысль о том, что им рано или поздно придется столкнуться с противником, превосходящим их по силам почти в шесть раз, пугала лишь самых робких воинов Яна Третьего. Однако Йоханна уже несколько дней боролась с совершенно другой проблемой. По ночам ей снились люди, которых она убила, и с каждым разом их становилось все больше. Утром девушка просыпалась совершенно разбитой и ей требовалось какое-то время, чтобы собраться с мыслями, прежде чем она обретала способность встать.