Стылая - Людмила Корнилова (2022)

Трудно сказать, какое расстояние мы сумели пройти до вечера, но могу предположить, что немалое. Ближе к вечеру Коннел вдруг сказал, что в этом месте должны быть люди – дескать, он почти уверен, что встречает человеческие следы. Хм, сейчас не знаешь, радоваться этому, или к подобной новости следует относиться с опаской – в здешних краях с первого взгляда и не определишь, что можно ожидать от встречи с человеком.

Немногим позже мы набрели на нечто, отдаленно напоминающее жилище человека. Вообще-то на первый взгляд увиденное больше напоминало огромный шатер из веток, обтянутый сверху звериными шкурами. К этому времени я уже знала, что в таких легких домишках обычно проживают коренные жители здешних мест, но этот шатер был что-то уж очень большой. Надо же, а я уже и забыла, что Коннел как-то упоминал о том, будто на Птичьей Гряде люди не селятся. Похоже, парень ошибался. А вот и сам хозяин этого дома, пожилой мужчина, по внешнему виду которого сразу понятно, что к переселенцам он не имеет ни малейшего отношения, зато смахивает на обитателя все того же племени Серых Барсуков. Сейчас мужчина занимался тем, что снимал шкуру с убитой лисы, и тушка еще одной лисы лежала в стороне – похоже, мужчина недавно вернулся с охоты. Заметив нас, незнакомец ненадолго оторвался от своего занятия, и всего лишь разок глянул на подошедших людей безо всякого выражения на невозмутимом лице. Хм, вообще-то я, окажись на месте этого человека, и, увидев перед собой целую толпу чужаков, была бы куда более эмоциональна.

Тем временем Коннел, оставив нас на месте, направился к мужчине, который даже не посмотрел, а всего лишь покосился на приближающегося к нему парня так, будто здесь ежедневно проходят если не сотни, то десятки людей, и ради этого занятому человеку не стоит отрываться от важного дела. Такое впечатление, что мужчина даже не обратил внимания на приветствие Коннела.

Я же те временем рассматривала незнакомца – невысокий, немолодой (если не сказать старый), почти седые волосы, лицо покрыто глубокими морщинами, потертая одежда из выделанной кожи... Да, это человек из числа тех, кого называют аборигенами, то бишь коренными жителями здешних мест, только вот что он делает в этой глуши? Впрочем, всегда находятся любители одинокой и тихой жизни вдали от людской суеты.

Меж тем Коннел, потолковав с мужчиной минут пять, вновь подошел к нам, и скомандовал, кивнув головой вперед:

– Пошли дальше.

– О чем вы с ним поговорили?.. – поинтересовался Павлен.

– Можно сказать ни о чем... – махнул рукой Павлен. – Я не очень хорошо знаю местные языки, а у этого старика не было желания разговаривать. На все мои вопросы у него был один ответ и звучал он примерно так: ничего не знаю, вашего языка не понимаю, и идите, люди добрые, своей дорогой!..

– Думаете, обманывает?

– Почти наверняка... – кивнул головой Коннел. – Только вот невозможно разговорить местных, если они не желают отвечать – в этом вы мне поверьте на слово.

– Интересно, кто он такой и что тут делает?.. – вопросов у Павлена хватало.

– Мне и раньше говорили, что на Птичьей Горе селятся лишь одиночки, и, похоже, мы только что встретили одного из них. По слухам, эти люди то ли травы тут собирают, то ли колдуют... Говорю же – Птичья Гряда пользуется дурной славой, и от разговоров о ней местные обычно уклоняются... Ладно, сейчас не до этого человека, тем более что наше присутствие ему явно в тягость – мужик, похоже, только что не одичал от одиночества. Нам же стоит поискать место, где можно переночевать более-менее безопасно.