Еще надо учесть, что из трех-четырех кораблей, отправившихся к Зайросу, до места доходил только один, да и число возвращающихся назад кораблей было немногим больше. Конечно, в Зайросе можно обогатиться – во всяком случае, те старатели, которым повезло возвратиться оттуда, привозили с собой немало золота, но куда больше бедолаг, отправившихся за деньгами в ту дальнюю страну, оставили в Зайросе свои головы.

В последнее время капитаны судов крайне неохотно шли в Зайрос, вернее, туда почти перестали отправляться, да и церковь с опаской относилась к тем, кто возвращался из тех заморских мест – по слухам, иногда оттуда привозились предметы, вплотную связанные с самым темным колдовством. Более того: отныне без парочки священников на борту в те дальние земли не отходил ни один корабль, а каждого из вернувшихся назад людей проверяла инквизиция в тот момент, когда они собирались сойти на берег. По этому поводу говорили всякое, но общее мнение было таким: дело тут нечисто, а потому без крайней нужды в те дальние места лучше не соваться – жизнь все же дороже призрачного богатства.

У меня и раньше не было особого желания связываться с товарами, поступающими из Зайроса, да и поставщики этих заморских диковинок, как правило, были из числа тех, от кого честным торговцам лучше держаться подальше. И вот сейчас мне предлагают отправиться в те далекие места...

Хм, скажем так: предложение, которое сделали мне эти двое, было не из блестящих. Нюхом чую – он него лучше отказаться, и чем быстрее, тем лучше.

– Я никогда не вела дел с Зайросом, и не отношусь к любителям ходить за море.

– Вряд ли это будет для вас серьезным препятствием.

– Не понимаю, почему вы обратились с этим делом ко мне, а не к кому-то другому? Я же вам ясно дала понять, что найдутся люди, желающие рискнуть, а я...

– Это что, отказ? – вновь вмешался в разговор высокородный.

– Вы очень прозорливы.

– Тогда вам не помешает вспомнить: мы сказали, что после того, как изложим вам суть дела, отказаться вы уже не сможете.

– Я вам никакого обещания не давала.

– Это уже не имеет значения. В случае отказа вы окажетесь в тюрьме.

На миг мне стало смешно – нашел, чем пугать...

– А знаете, это звучит не так плохо... – задумчиво протянула я. – В последнее время у меня было столько проблем, что небольшая передышка не помешает, пусть даже тот отдых будет за казенный счет, ну, а предъявить мне что-либо серьезное вы не сможете.

– Я бы не был в этом столь уверен!.. – вспылил высокородный.

– Вы меня не дослушали: после того, как станет известно, что я попала в казенный дом по причине отказа двум подозрительным людям...

– Боюсь, в той тюрьме вы ничего и никому не расскажете... – кряжистый снял перчатку, и я увидела на его пальце серебряный перстень с затейливым вензелем – меч, перевитый лозой. Вот уж чего-чего, а увидеть такое я точно не ожидала! Инквизитор, и не из рядовых... Подобный перстень носил название Меч Небес, и его имели право носить лишь те, кто наделен особыми правами и большой властью! Это кого же занесло в мой торговый дом, а?! Кажется, те, у кого был подобный перстень, назывались Псами Веры...

Тем временем кряжистый продолжал:

– Поверьте, что в монастырском застенке единственным существом, с кем вы сумеете беседовать и жаловаться на жизнь, окажется лишь случайно пробравшаяся в камеру крыса – увы, но от этих бестий сложно избавиться даже в тех местах, где царит суровость и жесткие ограничения. Правда, вряд ли это жалкое создание может оказаться интересной собеседницей.

– Я прошу прощения... – с инквизицией лучше не спорить, но уж если тебе довелось сомнительное счастье беседовать с тем, кого называют Псом Веры, то в этом случае ни о каких возражениях и речи быть не может. – Но почему вы прямо не сказали мне о том, кто вы такие?