Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

— А может, учитывая, что между нами, — голубые глаза стали холодными-холодными, что я поёжилась, — были тёплые нежные отношения, ты мне поможешь?..

Были?

Я прикусила губу и постаралась вложить в голос максимум безразличия, чтобы чётко ответить: «Нет!», но дрогнувшим шёпотом я сказала нечто иное:

— А больше их нет?

— Я не знаю, — усмехнулся он, оторвав от меня тяжёлый взгляд, — что есть, а чего больше не существует…

Сзади раздался нетерпеливый звук клаксона. Мы ведь уже не знаю сколько времени стоим на выезде, не пропуская никого. Артём посмотрел в зеркало заднего вида, пробормотал: «Фак,» — и свернул налево.

— И куда мы едем? — через некоторое время нашла я в себе силы спросить.

— К тебе.

— Зачем?

— Оставлю тебя, а то папочки, наверное, волнуются.

— Наверное, — согласилась я. — А ты потом куда?

Я не сводила глаз с его точёного профиля: сосредоточенный взгляд следит за дорогой, напряжённые руки держатся за руль, хотя создавалось впечатление, что он пытается удержать руль, который ведёт себя неординарно и пытается вырваться из крепкого хвата, но не может, ведь если Артём отпустит руль, то может произойти нечто страшное и непоправимое; или же если снизит скорость, например, наша машинка взорвётся, как в одном американском боевике.

— Ты же сейчас не беспокоишься за меня, нет? — как можно более непринуждённо спросил Шер, но я расслышала в голосе напряжение.

И что же ты рассчитываешь услышать — правду? Так вот — да, беспокоюсь. Или нет, не рассчитываешь слышать её ни под каким предлогом? Вместо этого я ответила вопросом на вопрос:

— А стоит?

Он покачал головой.

Дальнейший наш путь прошёл без лишних слов в гулком молчании и косых взглядах, которыми я изредка одаривала своего мучителя.

— Приехали.

— Ага, — я дёрнула ручку двери, но она оказалась заблокированной. — Закрыто.

— Сейчас открою, — отозвался Артём и выполнил обещанное.

Я покинула машину, бесконечно растягивая время, хотя это больше и не требовалось, ведь с ключами мы кое-как разобрались. Скорее всего, он отправится жить к кому-нибудь из своих друзей, благо их у него много. Да. Скорее всего. Ведь не станет же он жить в машине, спать на заднем сидении, как оборванец.

Обычно леди из машины вылезают, сначала вытаскивая ножки, обе вместе, а затем и весь остальной корпус, но у меня замашек интеллигентности не наблюдалось и в помине, я, как правило, сначала выставляю ногу боком, потом попу, следом вытаскиваю остальную часть тела: туловище и голову, держась за проём дверцы; и только после этого, стоя крепко на одной ноге, я вытаскиваю следующую ногу.

Так и сейчас, я вылезла наполовину наружу, и решила мельком осмотреть салон для лишнего убеждения, что Шер ведь не дурак, чтобы спать здесь и зарабатывать себе сколиоз, к тому же в армии его точно не ждут, с его-то папулей, или скорее мамулей. Так что эти самопожертвования напрасны.

Мне только сейчас, когда глаза зацепились за знакомые пакеты, пришло в голову воспоминание, что Артём последнее время на другой машине ездил, а на этой мы с Оливером ездили за покупками.

— Это мои пакеты, — оповестила я Охренчика, нетерпеливо не заглушающего мотор.

— То есть?

— Пакеты с одеждой. Они мои.

— А я думал, что Олькины.

Зря я сказала следующее:

— Мы с ним вместе в магазин ездили. Он помог мне выбрать красивую одежду.

И зачем я всё это говорю? Ах, точно, я хочу вызвать ревность в его непробиваемой бронебойной шкуре, где должно прятаться сердце, я верю, сердце, которое хоть чуточку, но принадлежит мне.

Тёма посмотрел на пакеты, перевёл взгляд на меня, пока ещё ничего не выражающий, вновь вернул его на заднее сидение, медленно заглушил мотор и потянулся к ближайшему пакету. Он вынул какое-то платье с диким вырезом, осмотрел его со всех сторон и передал мне, глядя прямо в глаза:

— Примеришь?

— Прямо сейчас? Нет, ты что?