Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

— А что, красиво звучит, — согласился дядя Коля. — Да, жена? — ей тоже пришлось по душе. — И где его посмотреть?

— Вот, — с видом победителя возопил папа.

— Фу, он какой-то жёлто-зелёный с отливом цвета гов… — тётя Нина прочистила горло, призывая мужа не выражаться.

Родион возликовал:

— Ага, по-русски это цвет гусиного помёта!

Честно, мне сначала показалось, что папа обсуждает с ними книги дяди. Но оказалось, что цвет роз для оформления зала.

Тут он выцепил меня взглядом, греющую уши, и отправил быстрее одеваться. Я скинула одежду для сна, и не гадая что надеть, прыгнула в старые джинсы и чёрную футболку. Изначально рука потянулась к синей, но я вспомнила, что дельфины испытывают недостаток визуального пигмента, необходимого, чтобы видеть его. Зато морские млекопитающие видят под водой так же, как мы видим предметы на открытом воздухе. Для них вода прозрачна и не составляет отдельный тон, как для людей. Мне хотелось, чтобы дельфины меня увидели.

Соня спала, свернувшись калачиком, подложив под ухо обе ладошки. Мирное создание. Я приглядывалась к ней, пытаясь понять, не могут ли оказаться правдой нечаянные слова Виктории, но она же сама признала, что ошиблась.

На выходе из комнаты я нечаянно запнулась о единорожика, подаренного другом, и с грохотом повалилась на пол:

— О, дьявол, и во сне нет от тебя покоя, — злым со сна голосом проворчала сестра и повернулась на другой бок.

Из-под кровати донеслось сдавленное хихиканье и шёпот: «Дьявол, дьявол,» — на разные лады. Покатились яблоки, которые там хранила Леся для моей диеты. А следом, чихая оттуда выкатилась и мелюзга в лице Лесиных младших брата и сестры.

— Ну вот, Шлек нас нашёл, — собираясь начать рыдать, постановила она меня виноватой.

Но я с намечающейся очередной шишкой на лбу была пострадавшей стороной. Так нечестно! Это они натянули верёвку, которую я заметила только сейчас, когда Костя стал сматывать свой проказнический набор. Ну, почему я крайняя? Почему?

Я смотрела на детишек, и Костик объяснял сестре, что я никакой не Шлек, а принцесса Фиона, жена Шлека:

— Фиона же превлащалась в плинцессу, как сейчас.

— А ночью снова во Шлека?

— Или сейчас начнёт! — он испуганно стал тыкать на мой лоб, где и правда выскочила шишка, я на ощупь определила, что она размером с яйцо. — Превращаться! Бежим!

Он кинул в меня напоследок яблоком, не больно, но чертовски обидно. В глазах защипало. Кулаки сжались от бессилия. Что даже при желании я могла сделать мелким пакостникам? Нос хлюпнул. Я смахнула с глаз намечающиеся слёзы.

Слёзы?

Слёзы!

Откуда слёзы?

Я же никогда не плачу. Но слёзные каналы забыли об этом, и я чувствовала, как оба мои глаза «тонули» в набежавших озерцах горячей солёной влаги.

Разобраться и как следует разреветься не получилось — в меня прилетела подушка:

— Ой, кончай уже концерт одной актрисы, Лен, бесишь.

— Я плачу, — я стёрла с щеки побежавшую горячей волнистой дорожкой слезу, и созерцала свой мокрый палец, как великое откровение.

— Ты дура. Подушку верни.

Я подошла к ней с подушкой в руках и, протягивая недавний снаряд, глядя в глаза спросила:

— Вы больше не встречаетесь с Оливером?

— О да, моё сердце в печали, — снова зло буркнула она. Со сна она всегда в скверном расположении духа. Тем более после такого события.

— Если хочешь поговорить, то я…

Она меня перебила, вырвав свою подушку:

— То иди в жопу. И отстань от меня, дура.

Мне стало её так жаль. Бедное дитя, первая любовь, и такая несчастная. Но это не моё дело, лезть в их отношения. Пусть она моя сестра, а он друг, я не имею права навязывать им своё видение их связи. К тому же я не имею дара видеть, действительно ли они связаны красной нитью. У меня самой в личной жизни полный Чернобыль, куда мне лезть с советами.