Держись от меня подальше - Рида Сукре (2021)

Многие иностранцы и по сей день полагали, что этот район не самый лучший выбор для прогулок, но это раньше он считался одним из самых преступных, после реконструкции здесь всё изменилось и настала эпоха, когда Нью-Йорк называли одним из самых безопасных городов США.

Гарлем разительно отличался от Среднего Манхэттена. Здесь вместо небоскрёбов стояли в основном невысокие дома, и архитектурный стиль преобладал европейский: соблюдая английские и голландские традиции. И он не был сильно загружен транспортом, что меня, любителя пеших прогулок, радовало.

Жёлтая мигающая в тёмное время суток красными буквами вывеска выглядела обычно, если не знать истории. И можно было спокойно пройти мимо. Артёма я не видела, крутясь вокруг своей оси как юла.

Мелькнула мысль, что он внутри, но в это раннее время театр был закрыт. Снег повалил крупными хлопьями. Хотя февраль и считался здесь холодным сезоном, снега никто не ждал. Он ложился на плечи и волосы, укутывая белым пуховым одеялом. Накинувшая на выходе тёплое пальто, я совсем не чувствовала холода, и заставила себя остановиться, осознавшая бесполезность попыток найти Тёму в мегаполисе, потерянную как иголка в стоге сена, в глазах стали накапливаться слёзы.

Как же это обидно. Нечестно. И… заслуженно.

Люди обходили меня стороной, застывшую живой скульптурой человеческой тупости, ругающую себя и Артёма за твердолобость. Выходить из тяжёлых отношений в конце прошлого лета было непросто. Я чувствовала себя опустошённой Дементорами. Покалеченной, будто на меня приземлился космический корабль. Я была зла на саму себя и на него. Все вокруг говорили, что дальше будет лучше. Естественно, я этого не чувствовала и понимала, что спасёт меня только реинкарнация. До этого не дошло, меня вернул к жизни личный экзорцист Фил.

Но в начале года я наступила на те же грабли. И вот снова стою у разбитого корыта по собственной вине. И было неважно, кто виноват. Важно, что мы оба бежим друг от друга. Я чувствовала себя такой бессильной.

Неожиданно на мои глаза легли тёплые ладони, а затылок прижался к груди.

— Долго ждала? — спросил мне на ухо самый родной голос на свете.

— Очень, — ответила я чувственно, уставшая притворяться и жить чужой жизнью.

Когда, если не сейчас? Секунду назад я хоронила отношения, но рано.

Я развернулась прямиком в его широкие объятья, и смотрела снизу-вверх, боясь моргнуть, смахнув это видение.

— Давай я тебя согрею, — он накрыл своими ладонями мои уши. — Это мои наушники. Они стоят миллион.

— У меня нет таких денег, — лишь слабо улыбнулась я, не отказываясь от драгоценных теплушек. И взамен подарила ему такие же из своих рук.

— Darling I still love you…[15] — пропел он.

Снег всё падал и падал, а мы стояли, не в силах оторвать взгляда друг от друга, не в силах разорвать объятий. В его глазах разлилось согретое моим солнцем море, счастливые пингвины плавали по поверхности, наслаждаясь и резвясь как дети. Была ли я одним из этих пингвинов, или же впадиной, где море разливалось, но точно знала, что своему морю я больше не позволю замёрзнуть.

Случайные прохожие хлопали Шера по плечу и поздравляли нас с Днём Всех Влюблённых, американцы всегда вели себя просто, как два цента.

— Лена, мне не важно, от кого у тебя ребёнок, если ты меня любишь, — кажется, он получил моё сообщение, и следом ввёл меня ещё больше в ступор: — то я буду ему отцом.

— Ты сумасшедший, — мои руки сползли ему на шею, похолодевшие пальцы замерли, а глаза часто моргали, и садящиеся на реснички снежинки разлетались, продолжая своё кружение.

— Я тебя люблю, — сказал он проникновенно и взял мои руки в свои, грея, прижал их к груди. — Я должен был сказать это первым. И давно. Прости меня, я такой тормоз.

— Это были слухи. Про меня и Фила, про ребёнка, — сказала я считая, что он должен знать, а недоразумению следовало быть развеянным.