Слёзы любви - Мира Майская

— Любит, сама сказала, — я на миг вспомнил, что он шептала, нашей единственной ночью.

Князь потер рукой лоб, сидел задумавшись.

В этот миг распахнулась дверь, и прямо с порога Рёрик проговорил:

— Князь, не могу я жениться на твоей дочери.

— Что так? — ответил Владдух и повернув голову, проговорил мне.

— Ты что ли уже всё обговорил?

Мы с Рериком посмотрели друг на друга, но так и не поняли о чём Владдух.

— Рёрик поговорим давай, — показал на дверь и мы вышли.

Возле дома я заметил незнакомых мне людей, и это были не викинги и не кривичи. Они стояли немного в стороне, но внимательно смотрели на нас, большинство из них были светловолосые. Я обвел их взглядом и заговорил с Рёриком.

— Рёрик, я хочу…

— Постой Сверр, не уговаривай. Я полюбил другую, свадьба будет, но я женюсь на Прекрасе, княжне словен.

Удивление и вместе с тем радость, озарили моё лицо.

— Нууу, что ж, поздравляю, — проговорил и похлопал друга по плечу.

— Как теперь быть, с кривичами? Князь не простит меня, что делать? — это Рёрик.

— Я женюсь на княжне Ясине, думаю Владдух даст добро. Пошли поговорим с ним. Да, а кто эти люди во дворе? — я обернулся и посмотрел на светловолосых чужаков.

— Словени, князь Младен с ними, они пришли со мной и Прекрасой.

— Младен среди них? А как же Новый город, ты ж хотел его завоевать?

— Младен отдал мне его в приданное. Так что не в убытке, но поверь я бы и сам отдал за Прекрасу всё на свете.

— Коль так, нужно примирить князей кривичей Владдуха и словен Младена. Может быть они примирятся на свадьбе своих дочерей, — я подумал, так было бы лучше.

— Хорошо бы, нужно постараться, — поддержал меня конунг Ладоги.

Ладога, свадьба.

ЯСИНА

Когда обряжающие меня в свадебные одежды, девушки ушли. Я принимаю все приготовления, опустив голову, смотреть на себя мне было невмоготу. Шум в городе усилился, было слышны выкрики, ржание лошадей.

Ничего не понимаю, но это не важно. Меня уже ничего не беспокоит, безразличие опускается на меня. Я сижу в горнице, ожидаю что придут за мной и поведут к ритуальному, священному камню варягов. Но отчего то идёт задержка, и я принимаю это за знак судьбы. А судьба сама мне дает отсрочку. Срываюсь и бегу к двери, убегу в лес. Не хочу, не хочу…

Подбегаю к двери, и в этот миг она открывается, на пороге отец, а за его спиной Хват.

— Доча, всё будет хорошо, успокойся.

Я молчу, сглатываю комок в горле, пытаюсь не дать слезам потечь.

— Он говорит ты его любишь, вон и Хват подтверждает.

Резко задираю голову, гляжу на Хвата. И в этот миг понимаю Хват друг, как же ты ошибся.

Не за тем я конунгом ходила в дальний поход…

Не за Рёриком, а за Сверром…

Не изменить уже ничего, а потому я делаю шаг к отцу, он обнимает меня.

— Вот, надень, — он показывает мне на украшения.

Он держит в руке украшение из шести тонких колечек, на каждом были каменья в виде голубых капелек, прозрачных, как слезинки. Колечки между собой были скреплены по три. Это были усерязи, что носили женщины кривичей, закреплялись они на головном уборе, а у девушек на очельях.

Те самые капельки слезинки, такие я видела в походе на Корсунь.

— Это подарок конунга.

Похоже, Рерик, привёз их из похода.

Приближаются девушки, они надевают мне усерязи, и накрывают меня покровом белым, а погружаюсь в сумрак от полотна. В сумрак жизни своей…

Я молчу, и почти ничего не слышу, не ощущаю.

Не слышу шума людского, хоть и вокруг людей собралось много.

Окруженные людьми мы направляемся к месту где годи Ладоги, будет вершить обряд.

Будто я оглохла и ослепла, я стою, слегка покачиваясь.

Годи начал обряд и стал призывать богов. Он произносил слова приветствия каждому богу и богине, и варяги хором кричали приветствие богам.