Давай останемся никем - Элла Савицкая (2022)

Оливия охает, распахивая и без того огромные глаза, и сквозь поцелуй я вижу, как она тонет в моих глазах. А я в её. Чёрных, беспроглядных, красивых таких, что меня ломает. Пушистые ресницы придают глубину, в которую меня в очередной раз затягивает.

Целую долго, глубоко, пока она не начинает отвечать. Пока в какую-то секунду не тянется в ответ и кладёт руки мне на лопатки, чтобы убить меня этим прикосновением. Вдавливает ладони в кожу, ловит моё дыхание, делит со мной.

Черт… как долго я хотел этого, чтобы вот так вот, сама.

Резко отрываюсь, заставляя её часто моргать.

- Брат? Это братский поцелуй? – знаю, что произносятся не слова, а какое-то дикое рычание, но контролировать себя в данный момент никак не получается.

Я и так слишком долго ходил по канату без страховки. Сорвался и уже ничего не спасет.

Припухшие губы сжимаются.

В глазах истерика, паника и… желание. Вот его я и хотел увидеть! Сумасшедшее, такое же как моё собственное! Ненасытное, алчное. В мой адрес. Мой, а не парня её, которому за полдня она даже сообщения не написала.

- У меня парень есть, - выпаливает вместо того, что я хочу услышать.

- Ты о нем вспомнила, когда обнимала меня только что или после? Или может в машине?

Карие глаза вспыхивают. Глубина выталкивает меня обратно на землю.

- Встань! – требует Оливия, но я не выполняю.

- Нет. Ответь.

- Я не знаю что ответить, ясно? – выкрикивает, начиная колотить меня кулаками.

Откатываюсь в сторону, едва не дымясь. Хочется впечатать кулак в твёрдую поверхность, чтобы выплеснуть то, что жрёт изнутри.

Оливия вскакивает и отходит к окну.

- Я не понимаю, что происходит, - взмахивает руками и вонзается в меня глазами. - Всё было так понятно, пока не появился ты. Было чёрное и белое. Был Рой, была я. А теперь всё спуталось. В клубок замоталось и не размотать. У меня есть парень, а я думаю только о тебе. Ищу тебя глазами, меня выматывают догадки где ты, с кем. - Дыхание перехватывает, и сердце спотыкается о буквы, сложенные в слова, - Это так неправильно!

Отталкиваюсь от постели и в два шага преодолеваю до неё расстояние. Обхватываю раскрасневшееся лицо ладонями. Она горит вся.

- Неправильно? – выдыхаю, сжимая мягкие щеки.

Оливия всхлипывает, а сама меня взглядом кремирует. Кладёт ладони поверх моих и жмется к ним, как в последний раз.

Выжигает на лице ожоги похлеще той раны, что зашита тремя швами.

- Нет. Я не смогу так. У меня есть Рой… И папа с мамой… они не поймут. – тараторит так быстро, что я еле улавливаю. - Ты их не знаешь! Они не примут этого никогда! Мы же семья! Как я могу так поступить?

Финальной фразой расшибает меня о стену. Размазывает в пятно. Если бы переехала машиной, не было бы так гадливо.

Отстраняюсь, покачнувшись.

- Лучше бы у меня её вообще не было, семьи этой, чем вот так, - бросаю перед тем, как выйти из комнаты и унести ноги из квартиры.

Выйдя на площадку, таки засаживаю кулак в стену. Меня трясёт с такой силой, что вот-вот выпотрошит.

Знал же, что не выйдет ничего. Что не станет она идти против системы и уж тем более отстаивать нас перед родителями. Но что такое знание, если тянуло мама не горюй?! Если каждую минуту как магнитом!

Зажмуриваюсь, перескакивая ступеньки.

Ребра ноют, кулаки саднят. Лицо вообще перестаю чувствовать, но находиться с ней в одной квартире не смогу.

Умом понимаю, что Оливия не я. Это я привык подчиняться самому себе и ещё за мать отвечать, потому что, когда она в пьяном угаре была, кому-то приходилось быть трезвым. Но чёрт, эта надежда на то, что всё-таки «А может быть?», именно она и толкнула к ней ближе.

Провожу языком по губам, собирая остатки вкуса Оливии. Терпкого, горького, со вкусом моего проигрыша по всем фронтам.