Мама приподнимает голову. Хоть выглядит виноватой, значит совесть все же есть.

- На днях мы проводим собрание семей членов сената в нашем доме. Помните, папа очень радовался, когда нам позволили устроить этот вечер? Он столько лет этого добивался, хотел быть замеченным. Это большой шаг вперёд. Нужно, чтобы всё было идеально.

- Наша ёлка была идеальной, - глухо произносит Эйдан, и я с ним согласна.

Не нужна нам эта до отвращения пафосная. Нам наша нужна, которую мы все наряжали. Со Скайлером! Это была его первая семейная ёлка!

- Вы её выбросили? – глаза наполняются слезами, но я быстро смаргиваю их, потому что это не слезы слабости.

Это горечь. Нет, я понимаю, что нужно произвести впечатление и так далее, но кто так делает? Хоть бы подготовили нас заранее!

- Она во дворе, - объясняет мама. – Отец хотел выбросить, но я не позволила. Она за детской площадкой, сможете гулять там.

Чувствую, как вздрагивает братишка, но немного легче все же становится. Хотя бы не выбросили, уже и на том спасибо. А то, что она недостойна находиться в доме, это мы переживём. Я спрячу подарки именно под той, под нашей.

- Оливия, - раскрасневшаяся мордашка Эйдана поворачивается ко мне, - мы можем поехать на ярмарку?

Сердце сжимается от скрываемого блеска в детских глазах. Я вдруг понимаю, что это первый раз, когда Эйдан не психует и со слезами не убегает к себе. Он держится, крепко сжимает маленькие обветренные губы, но изо всех сил пытается не плакать.

И мне так жаль его становится. Ему только семь, а он уже закрывается от мамы. Ведь это именно от неё он сейчас скрывает эмоции. Что же будет потом? К сожалению, я знаю что. Он вырастет точной копией Зака и уйдёт из дома раньше времени.

- Конечно можем, - киваю, потрепав его по шапке, - Скайлер, ты не против?

- Разве я могу? Машина ещё даже не остыла, - отвечает намеренно бодро, - там, кстати, каток открылся. Умеешь кататься, Эйдан?

Скайлер разворачивает брата и, взяв за руку, бодро ведёт к машине.

Я пересекаюсь на мгновение взглядами с мамой. Вижу, что она чувствует вину, поэтому даже не пытается остановить нас.

- Не катайтесь долго, - только выкрикивает вслед, - и шарфы затяните!

В машине я сажусь сзади, рядом с Эйданом. Поначалу он все время смотрит в окно, но нам со Скайлером удаётся его немного развеселить, пообещав обязательно вытащить игрушку из автомата с клешней.

Не знаю, как мы теперь будем выкручиваться, потому что задание это не из лёгких, они вечно выскальзывают в самый последний момент, но теперь это задание для нас номер один.

На катке народу оказывается прилично. Многие уже вернулись из школ и, конечно же, первым делом отправились кататься. Эйдан стоит на коньках плохо, а вот Скайлер, к моему огромному удивлению, довольно уверенно.

- Давно ты умеешь кататься?

С интересом и восторгом рассматриваю то, как он разворачивается на 180 градусов и едет спиной вперед, глядя в мне в глаза.

- Да. Мы каждый год с пацанами сюда ходили. У нас скидки были.

- Здорово. И почему мы никогда не пересекались?

- Может и пересекались, только не замечали. Ты часто ходила сюда?

- Почти каждый день, если танцев не было.

- Мы приходили вечером.

Теперь ясно. По вечерам я обычно сидела дома и учила уроки, а на каток мы ехали сразу после занятий.

Крепко держу за руку Эйдана, пока мы едем вперёд, а Скайлер так и продолжает двигаться назад, рассказывая о том, как его друг в прошлом году врезался в женщину, пока учился кататься, а та оказалась какой-то чемпионкой по фигурному катанию. И схватив его за руку, возила по кругу около часа.

Настроение Эйдана заметно поднялось. Он как раз что-то восхищённо рассказывал о сегодняшних уроках, когда в Скайлера въехала какая-то девчонка. Или это он в неё въехал, я не уловила момент. Заметила только, что они столкнулись, она поскользнулась, а Скайлер буквально поймал её на лету.