Тысяча порезов - Энн Малком

О правде не могло быть и речи, но я все еще не была до конца уверена, какую ложь извергну, чтобы успокоить ее. Все случится само.

Вставив бриллиантовые серьги в ухо, я посмотрела на себя в зеркало. Все, что на мне было надето, вплоть до нижнего белья от «La Perla», купил Кристиан. У меня нет своей одежды. У меня теперь даже нет тела. Каждая конечность, каждый дюйм кожи принадлежал ему. Это осознание покалывало кожу, резало ее как бритвы. Будто тысячи крошечных порезов рассекали все мое тело.

Если бы слишком усердно думала о том, что между нами происходит, я бы не смогла этого вынести. Будущее простиралось впереди, как ложе из гвоздей. Для меня нет пути, по которому я могла бы ступить, не разбередив новые раны. Я попала в тюрьму.

Есть только один возможный путь к свободе. Все шло в соответствии с планом, который я наметила, когда только переехала сюда. Когда сделала тот звонок. Улики были спрятаны в запертом ящике в кабинете. Это может посадить Кристиана и всех, кто с ним связан, за решетку.

Это месть за то, что он завладел моей жизнью, украл мою личность и выбор.

Я никогда не думала, что будет легко. И смирилась с возможностью того, что все это приведет к моей смерти. Но я готова была рискнуть, если так смогу уйти от него, и наказать его за грехи.

Я тоже согрешила. Позволив ему прикоснуться ко мне. Жаждав этого. Отказавшись от фарса, в котором я сражалась с ним. Перенося свою одежду в его шкаф, принимая с ним душ, засыпая с ним, обедая, трахаясь.

Фарса больше нет.

Я его жена во всех отношениях.

— Куда ты?

Я взглянула на черную фигуру в зеркале, ту, которую не заметила, рассматривая свое отражение. Кристиан пристально смотрел на меня, наблюдал бог знает сколько.

Хотя он напугал меня, я сделала все возможное, чтобы скрыть реакцию. Моему будущему мужу нехорошо знать, что я его боюсь. И как сильно люблю этот страх.

— На ужин, — я сглотнула, расправляя плечи. Я не встречалась с ним взглядом в зеркале. Вместо этого я сосредоточилась на своем отражении, вытирая неровный мазок помады на краю губ.

— С кем? — его голос был ровным, бесстрастным. Но что-то мелькало в глазах. Он взбешен. Потому что ревновал.

Я никуда не ходила, ни с кем не общалась. Только с ним, Винсенцием, Софией, и армией гангстеров, которые собрались, чтобы посмотреть, как Лоренцо отрубают руку. Но они точно не общительны. У меня не было возможности увидеть, как он ревнует.

Мне до боли хотелось вытянуть из него побольше. Видеть его по-настоящему собственником.

— Не твое дело, — сладко ответила я.

За несколько секунд он пересек комнату, схватил меня за запястье и развернул лицом к себе. Он больно сжимал и делал это намерено. Кристиан хорошо осведомлен о моем теле, о моих пределах как для удовольствия, так и для боли.

— Ты забываешься, Сиенна, — кипел он, больше не такой бесстрастный. — Ты — мое дело, потому что ты моя, — он дернул меня за запястье так, что наши тела прижались друг к другу. — Ты не можешь встречаться с людьми без моего ведома. Хочешь подразнить меня? Отлично. Тебе лучше быть готовой к последствиям.

Он сжал запястье еще сильнее, но я не доставила ему удовольствия, застонав от боли.

Между нами повисла тишина, густая и подавляющая. Его глаза привлекли мое внимание. Мою гребаную душу. Запястье горело, а дыхание стало прерывистым.

— Ты готова к последствиям или скажешь мне, с кем встречаешься? — тихо спросил он.

Сердце грохотало в ушах, захлестнуло возбуждение. Трусики промокли насквозь. Я хотела сражаться дальше. Посмотреть, как он это воспримет. Была уверена, что видела все, достигла пределов его ярости и жестокости, когда надела то платье. И все же казалось, что Кристиан бесконечен.

Но я уже опаздывала. И не сомневалась, что Джессика проявит драматизм и заявится в квартиру, если я опоздаю на пятнадцать минут. Но я не хотела уступать Кристиану. Не отдам ему эту победу. Я и так почти сдалась ему.