Еретик. Книга первая - Вера Золотарёва, Наталия Московских (2020)

Вивьен привалился к стене и отнял от раны пропитавшийся кровью лоскут ткани и собственную разрезанную рубаху, невольно поморщившись.

– Ты как? – спросил Ренар, готовя железный прут.

– Жить буду, – буркнул Вивьен, снимая рубаху и осматривая все еще кровоточащую рану.

Ренар недовольно цокнул языком, оценивая довольно длинный и глубокий порез на боку друга.

– Лучше бы к лекарю, – снова попытался он.

Вивьен невесело усмехнулся.

– Проспавший казнь инквизитор, который утром нежился в постели с ведьмой, получил рану в пьяной драке после трактира? – нервно спросил он, опасаясь слишком громко произнести столь компрометирующие слова в этих стенах. – Сомневаюсь, что это будет лучшая история в моей биографии при уже имеющейся репутации. Жги давай. Вестимо, не в первый раз.

– Чтоб тебя черти драли, – сплюнул Ренар.

– И я тебя сердечно люблю, друг мой.

Ренар надел перчатку и привычным движением взялся за раскаленный с одного конца прут. Вивьен поднял руки и ухватился за перекладину, на которую подвешивали плети-семихвостки, кнуты, длинные клещи и крепкие кожаные ремни. В следующий миг Ренар со знанием дела прижал раскаленный прут к ране так, словно собрался заставить своего друга сознаться во всех совершенных грехах.

Вивьен стиснул зубы как можно сильнее, хотя сквозь них и прорвался сдавленный звук, средний между мычанием и рычанием. До носа донесся запах горелой плоти, и от осознания, что это его собственная обгоревшая плоть, Вивьену сделалось дурно, хотя к этому запаху он за время своей службы, надо сказать, привык.

Ренар тем временем был вынужден раскалить прут снова, так как рана была довольно большой, и прижечь ее до конца с одного раза не удалось. Вивьен тяжело задышал, борясь с подступившей тошнотой и следя за тем, как молчаливый светловолосый инквизитор, двигаясь с мрачной решимостью, направляется к жаровне и вновь разогревает железо добела.

При втором прикосновении раскаленного металла Вивьен лишь устало и коротко застонал сквозь стиснутые зубы, однако равновесия не потерял и рук не опустил. Боль была зверская, и даже когда Ренар отнял металл от его тела, она не отпустила, будто бы продолжая жечь кожу. Однако кровотечение остановилось, и даже накатившая тошнота понемногу пошла на убыль.

– Понежнее, сукин ты сын, не на допросе, – с усталой улыбкой выдавил он. Лоб покрылся испариной от боли, а тело начинала бить мелкая дрожь.

– Прости, привычка, – криво усмехнулся Ренар. – А, вообще, предложение работать каленым железом нежнее довольно интересное. Подумаю об этом при случае. – Он удостоился укоризненной улыбки Вивьена и понял, что, похоже, основная опасность миновала. – Принесу, чем промыть и перевязать.

– Может, и рубаху новую мне найдешь?

– В сутане моей дойдешь, я ее здесь оставил, – сказал он и ненадолго удалился.

Вивьен отпустил перекладину, привалился к стене, закрыл глаза и постарался унять предательскую дрожь. Похоже, он ненадолго провалился в усталую полудрему, потому что ему показалось, что времени почти не прошло с того момента, как Ренар покинул комнату – и вот он уже вернулся.

– Живой? – спросил он.

– А ты все хочешь увидеть меня мертвым? – усмехнулся Вивьен в ответ. – Не после двух прикосновений прута, мой друг, со мной не так просто.

– Кстати, ты ведь не закричал. От каленого железа вопят, как бешеные, а ты замычал только. На допросе с тобой было бы интересно.

– Мечтай.

Ренар наскоро промыл рану, обмотал вокруг туловища Вивьена взятый в комнате местного медика бинт, обрядил его в свою сутану и помог добраться до постоялого двора. Лишь перед тем, как оставить его в комнате, он вспомнил, что следует вернуть ему кошелек.

‡ 9 ‡