Малафрена - Ле Гуин Урсула Кребер (2004)

— У меня никогда, никогда не было своего собственного сына! Только Итале!

— Прекрати, Пернета! — довольно резко оборвал жену Эмануэль и отвернулся к окну. Лаура пыталась успокоить тетку. Она ни разу в жизни не слышала, чтобы Пернета так кричала. Эмануэль был оглушен и полученными известиями, и криками жены. Ему казалось, что внутри у него что-то сломалось и все силы разом его покинули, даже позвоночник больше не держит тело. На Пернету он смотреть боялся.

Пьера подошла к нему, встала рядом, взяла за руку, заглянула в глаза. Он заметил, что она очень бледна.

— Если мы поедем назад вместе с вами, — сказала она, — то я лучше сразу предупрежу нашего управляющего, чтобы он не ждал нас с Лаурой.

— Да, ты права.

— Он наверняка все еще на мельнице. Я быстро сбегаю и минут через десять вернусь.

Пьера убежала, легкая, быстрая, и Эмануэль, даже пребывая в горе и смятении, не мог не восхищаться этими девочками: обе держали себя в руках, обе были настроены спокойно и решительно. И это при том, что Лаура, как он отлично знал, сражена страшными новостями о любимом брате; что же касается Пьеры, то она всего четверть часа назад уже плакала о чем-то… С этими девицами всегда так, думал Эмануэль: нервничают, суетятся, но, когда приходит час испытаний, становятся тверже стали. А вот у них с Пернетой выдержки не хватило; у него так просто руки опустились… Эмануэль устало сел в кресло и еще раз перечел оба письма — просто чтобы заставить себя хоть что-нибудь сделать. Однако все сделали и устроили Лаура и Пьера, и через несколько часов Эмануэль оказался наедине с братом в библиотеке родового поместья Сорде на берегу озера Малафрена.

— Ну, рассказывай, Эмануэль. Что случилось?

— Мы получили письмо от Итале…

— Вряд ли ты среди бела дня сорвался бы с места и поехал сюда только потому, что получил от него письмо.

— Нет, конечно, но пришло еще и письмо от его друга. Дело в том, что через несколько дней после того, как Итале отослал свое письмо из Ракавы, он был арестован…

Гвиде молча ждал продолжения. Эмануэль прочистил горло и снова заговорил:

— Это, правда, еще не точно… Они тоже пока не уверены. — И он передал Гвиде письмо Брелавая. Тот читал очень внимательно, но лицо его казалось совершенно бесстрастным. Наконец он поднял голову и сказал — казалось, очень спокойно, даже равнодушно:

— Ну и что же мне делать?

— Делать?… Откуда мне знать? Этот парень, без сомнения, прав: мы пока что ничего сделать не можем. Совсем ничего. И, по-моему, сейчас не самый подходящий момент напоминать тебе, что я предупреждал тебя, что твоя самоуверенность… — Он резко умолк. Гвиде на него не смотрел.

— Значит, Итале арестовали? — тихо и раздумчиво проговорил Гвиде, точно пробуя эти слова на вкус. — Да какое они имеют право судить его! Касаться… — Лицо его странно дернулось и застыло. — Что они с ним сделали? — громко спросил он вдруг и отвернулся.