Невеста для Зверя - Марианна Волгина (2021)

– Он пойдет со мной, – отрезает Азат, беря меня за руку и ведя в сторону выхода, – ее осмотрит наш семейный врач.

Мы идем в сопровождении спасателей к выходу, с трудом преодолеваем завал, где расчищен лаз, в половину моего роста. То есть, я иду, пригнувшись. А вот Азат – чуть ли не ползком.

Снаружи на нас буквально падает солнце.

Оно слепит настолько сильно, что слезятся и болят глаза.

Я стою, задохнувшись, ощущая, как кружится голова, как темнеет в глазах, и не могу понять, отчего. То ли от перепада давления, то ли от солнечного света, то ли от свежего воздуха.

А, может быть, от облегчения и радости. Что жива. Что могу дышать, смотреть, ощущать…

Ох, какое же это счастье, оказывается!

Вот, верно говорят, отними у человека необходимую малость, а затем верни… И не будет его счастливее на всем белом свете!

Оступаюсь, голова кружится сильнее, и земля уходит из-под ног.

В последний момент меня подхватывают сильные руки, такие уже знакомые, такие родные.

Азат смотрит в глаза, напряженно нахмурившись:

– Что с тобой, Ная? Тебе плохо? Рашидик! Рашидик, чтоб тебя! – рычит он, – врача скорее! Где все, вообще? Почему так долго?

Рядом слышится веселый голос молодого мужчины, что-то торопливо объясняющий про особенность скальной породы, которую нельзя было взрывать, только разбирать вручную, про какие-то сейсмические сдвиги, еще про что-то…

Я уже не слышу.

Мне легко, спокойно так. Безопасно. Из закрытых глаз льются слезы… И наваливается благословенная чернота.

Прихожу в себя уже в доме.

Надо мной два голоса, мужские. Один, знакомый, это мой муж, Азат.

– Почему она до сих пор не приходит в себя? – рычит он озабоченно. В голосе – тревога, которая щекочет сладко мой живот, ласкает сердце…

– Дай ей время, мальчик, – другой голос, старческий, спокоен и дружелюбен, – она много пережила, испугалась… Да и ты… Не был аккуратен…

– Это может иметь последствия? – рычит на тон ниже Азат.

– Все может иметь последствия… – философски отвечает старик, – будем надеяться на лучшее… Она – сильная, крепкая девушка… Но ей надо отдохнуть. И ты тоже должен дать ей отдых, мальчик мой…

Азат сдавленно что-то хрипит, я не понимаю даже, что именно, кажется, это горное наречие, которого не знаю.

– Я все понимаю, самые первые сладкие дни у тебя были омрачены… – продолжает старик, голос его звучит умиротворяюще, спокойно, – но подумай о своих будущих детях… Побереги жену, мальчик мой…

Мне стыдно, так стыдно, что щеки горят.

Стараюсь не выдать себя, не показать, что слышала это разговор.

Муж со стариком уходят, а я тихонько выдыхаю.

И открываю глаза.

В комнате приятный полумрак, очень комфортно. И это – совсем не моя комната.

Здесь темные тона, европейский стиль дизайна. Низкая кровать застелена темным бельем. Минимализм во всем. Мужской минимализм.

Я – в комнате Азата.

Торопливо провожу руками по телу и еще больше начинаю гореть.

На мне – только тонкая сорочка. И больше ничего!

Как это случилось? Как я умудрилась настолько долго и глубоко заснуть? Упасть в обморок? Не заметила же ничего, не ощутила! Ни переодевания, ни осмотра врача, а тот старик, судя по всему, был именно врачом!

И разговаривал с Азатом, убеждал его… Не трогать меня какое-то время…

То есть… То есть, он меня и там осматривал?

Ужас и стыд охватывают с новой силой, я сажусь на кровати, тут же со стоном давлю виски. Мутит, побаливает голова, сохнут губы…

Мне надо выбраться отсюда, надо в туалет…

Сползаю с кровати, осторожно оглядываясь на дверь, ищу туалетную комнату. Что-то мне подсказывает, что здесь она – отдельная.

И в самом деле, неприметная дверь ведет в санузел. Тоже в темных тонах, мраморная серая плита с прожилками, строгие линии сантехники.

Умываюсь, смотрю на себя в зеркало…