Тысяча и одна ночь - Маргарита Мур (2021)

Заторможенными действиями заканчиваю водные процедуры и выхожу к кровати. Тут я нахожу аккуратно сложенные женские голубые джинсы, белую рубашку оверсайз и таким же цветом кроссовки на высокой платформе. Ни трусиков, ни бюстгальтера.

Мой взгляд находит палача на котором свежая одежда. Чёрные очки на глазах, серый костюм с иголочки, отполированные туфли. Невольно залипаю, поверить сложно, буквально час назад, он зверски брал меня у зеркала, заставлял смотреть на момент и место нашего единения. Однако, опомнившись даю себе леща и начинаю наспех надевать вещи. Сушу волосы.

— Пожалуй здесь нас больше ничего не держит. Все, что планировалось, было запущено. По дороге поговорим.

О чем нам разговаривать не имею никакого понятия. Но с некоторых пор, я сама себе не хозяйка. И могу лишь в ответ дать кивок.

— Я готова!

— Прошу на выход.

Но прежде чем покинуть помещение, доносится в спину окрик мужчины:

— Руслана, не помахаешь ручкой на прощание?

Оборачиваюсь к нему, удивлённо взираю. Не понимаю заданного мне странного вопроса.

— О чем это ты?

— Ну как же! Нас, а точнее тебя, все время снимала скрытая камера видеонаблюдения — выплёвывает урод спокойно, скривив уголок губ. — И хочу сказать, ты оказалась очень популярной, ставки на тебя росли с геометрической прогрессией. — продолжает добивать меня мужчина.

Перед глазами возникают круговые, черно-белые пятна. Бешеный пульс участился, отдавая в виски набатом колокола. Воздух сжимается в лёгких. До конца не осознаю, что сейчас услышала, не верю. Поднимающаяся новым витком волна ненависти разрывает мои внутренности на мелкие кусочки. Первым делом, хотела подойти и расцарапать его мерзкую рожу. Но мои мышцы словно парализовало, да и охрана, взявшаяся откуда ни возьмись, не даст мне сделать шагу. Горечь окисляет ротовую полость. Надежда, что Градский не такой, каким хочет казаться, тает, как растаявший снег. Его лицо для меня нечитабельно. Делаю движение в его сторону, маленький шага сокращают наше расстояние.

— Запомни этот день, Максимилиан. — по слогам хриплю ублюдку в лицо. Смотрю затуманенным взглядом на животное. Колючий ком подкатывает к горлу. — Ты обязательно пожалеешь, будешь корчиться от боли, сгорать заживо. Но я лучше умру, чем подам тебе руку помощи. — говорю и, надеюсь, он прочувствует всю мою ненависть, которую я вложила в эти слова.

Ни один мускул не дрогнул на его лице. Хладнокровие и бесстрасное выражение лица свидетельствует, что ему начхать на мои угрозы. Сказав последние слова, мои силы меня окончательно покидают. Хочу уменьшиться до размеров песчинки. Вырвать из памяти то, что никогда не забудется. Лучше бы он ударил меня несколько раз. Оставил у Лебедева.

Дверь открывается и выход на свободу открыт. Как в прострации проходим комнаты, проделываем обратный путь по лестницам, повороты. Оглушенная, истерзанная физически и морально раздавленная; мне было все равно, что будет дальше. Абсолютная апатия. День, ночь, сколько времени прошло мне впервые нет до этого дела.

На улице нас ждёт чёрная машина, садимся в неё. Я отворачиваюсь к окну. Находиться с ним в одном автомобиле и дышать одним кислородом-настоящий ад. Закрываю веки, чтобы не дать волю слезам.

* * *

Ублюдок что-то сказал мне у выхода дверей вестибюля, но я его не слышу. Поднимаюсь на свой этаж и иду в свой номер. Испытываю лёгкое облегчение. Наконец останусь со своими мыслями одна. Смогу вжаться в подушку и оплакать свой позор, разрадаться от полученных унижений.

Открываю ключ-картой дверь. От неожиданности я встрепенулась. Неужели галюцинации начались? Какого чёрта? На кресле возле панорамных окон ко мне спиной сидит мужчина. Эту осанку, профиль я узнаю из тысячи. Все до боли знакомое. Человек, который предал, продал меня, наше прошлое и не состоявшееся будущее. Агония нестерпимой боли сжигает грудину.

— Игорь…