Король решает всё - Остин Марс (2019)

Она вытерла руки и пошла в библиотеку, захватив две чашки воды. Министр сидел за столом, перебирая бумаги, которых успело скопиться довольно много, Вера поставила на угол стола одну чашку, вторую оставила себе и села на стул, молча наблюдая за хмурым министром. Бумаги на столе были исписаны буквами и иероглифами поровну, она предположила, что министр читает и то, и другое, завистливо вздохнула.

«А я могу читать в этом грёбаном мире только «Максим»… Буду растягивать его, как ириску.»

Министр заметил её вздох и поднял на Веронику вопросительный взгляд, она смущённо отмахнулась:

— Смотрю и завидую. — Он непонимающе нахмурился и она пояснила, тронув кулон на шее: — Эта штука не помогает читать. Принесёте мне как-нибудь местный букварь?

Он сочувственно поморщился:

— Не поможет. Мыслеслов работает на основе смысловой составляющей речи, вне зависимости от языка, он переводит даже жесты глухонемых. Если вы выучите буквы и будете писать слова своего языка местными буквами, для местных они будут выглядеть тарабарщиной, как и местные слова для вас.

— А иероглифы? — вздохнула Вера. — Они же означают целое слово, да?

Он озадачено приподнял брови, медленно кивнул:

— Да, чаще всего… Но они почти не используются в Карне, к тому же, их несколько десятков тысяч, у них строгие правила начертания и сложные законы смыслового взаимодействия внутри предложения. Даже цыньянцы учатся писать несколько лет, это сложно.

— Я не тупая, — поморщилась Вера. — В моём мире мне приходилось заниматься гораздо более сложными вещами, чем запоминание картинок и правил речи.

Он оторвался от бумаг, выпрямился и смерил её снисходительно-насмешливым взглядом с лёгким вызовом:

— Вы хотите учиться цыньянской грамоте?

— Да, — сложила руки на груди она. Он приподнял брови, ещё раз смерил её взглядом и указал глазами на одну из полок:

— Букварь вон там.

Она поднялась и пошла к полке, запрокинула голову:

— Где?

— Слева, большая красная книга.

Вера поднялась на цыпочки и потянула на себя толстенный фолиант с окованными медью уголками, когда он перевалился через край полки, она чуть на уронила его на грудь, пришлось схватить двумя руками и прижать к себе. Короткий смешок министра за спиной дал понять, насколько забавно это выглядело, Вера с досадой сжала зубы и пошла к столу. Постаралась не бухнуть книгу на стол со всего маху, а положить аккуратно, что под насмешливым взглядом министра Шена было довольно сложно. Выпрямилась и сложила руки на груди, как будто принимая вызов, он усмехнулся и отодвинул свои бумаги, развернул книгу и открыл на первой странице:

— Это цифры, от нуля до девяти.

— Я сейчас, — она убежала в зал, порылась в сумке и вернулась с блокнотом и ручкой, — первый слева столбик?

— Да, — он с интересом смотрел, как она делает пометки в блокноте, предложил: — Пишите прямо в книге, так будет проще.

— Нельзя писать в книгах, — наставительно произнесла Вера, не отрываясь от блокнота. — Дальше?

— Символ после цифры обозначает порядок — количество единиц, десятков, сотен и так далее до миллиона, больше — это «тьма», не путать с иероглифом «темнота». Хотя, вряд ли вы его хоть где-нибудь увидите. — Он водил пальцем по столбикам, потом взял карандаш и чистый лист, стал писать, по очереди указывая на символы в книге. — Например, три сотни, два десятка, пять единиц — триста двадцать пять. — Вера строчила в блокноте, потом глянула на его лист и нахмурилась:

— Я думала, вы левша.

— С чего вы взяли? — поднял брови он, она показала на студенческую мозоль на своём среднем пальце:

— У вас такая на левой.

— Я пишу обеими руками, — суховато ответил министр, Вера спрятала улыбку.

«А наши психологи считают, что это приводит к психическим расстройствам…»

— Столбики читаются слева направо, сверху вниз? — деловым тоном спросила она, он кивнул: