Лапочка - Ирина Давыдова (2020)

- Да-да, малышка, мне все вернется, потому что Бог существует, и обязательно за тебя отомстит. Давай, меньше разговаривай, хочу скорее посмотреть на тебя голую. Ты же бреешь киску, она гладенькая для меня, да? Покажи, милая, а то я уже сгораю и жутко хочу кончить тебе в ротик.

- Ты ненормальный, - обреченно прошептала я, ощутив на губах соленый вкус крови.

- Да раздевайся ты, потаскуха! Достала сопли лить! Или тебе нравится, когда тебя силой берут, Булат именно так делает? Ты любишь жестокость? – он поднялся из кресла, и стал расстегивать ремень, отчего меня окатил озноб от страха, и я медленно попятилась назад, к стене. Неужели это все… все вот так закончится? Мамочка, прошу… спаси меня. Спаси…

Вообще +21

- Сейчас и проверим, как хороша ты в постели, и чему тебя научил турок. На колени, сука! – и он двумя руками надавил мне на плечи, а я, не выдержав, рухнула на колени, ощутив острую боль. - Открывай рот! Только широко, потому что я люблю гортанный минет, чтобы все профессионально было. А не понравится, задушу!

От воспоминаний тело окатило ознобом, я поежилась и тяжелыми руками обняла себя за плечи. Что подстегнуло меня такому толчку, почему я проснулась, словно падала, что могло произойти еще, кроме того, что уже есть? Снова обвела взглядом Мирошку с Еленой Тимофеевной и мои глаза наполнились слезами, которые душили и не давали сделать желанный вдох. Как же мне хотелось, чтобы они поскорее отсюда выбрались и обрели покой. Меня не волновало, что будет со мной, я хотела лишь счастья для родных Булата. Боюсь даже представить, что он сейчас ощущает, зная, что мама и сын находятся в беде. Думать о том, что он помнит обо мне в такой трудный период, было бы глупо с моей стороны, потому что сама жутко переживала за ребенка. У Анросова была больная фантазия, и он мог в любой момент навредить малышу, не смотря на все мои уговоры. Пока, что мне удавалось его удерживать, и не трогать Мирослава, но я не всесильна, и всему есть предел.

В комнате стало прохладно, и я снова поежилась и хотела укрыться одеялом, но материнский инстинкт, который начал срабатывать на сыне Булата, подсказал, что мальчику может быт куда холоднее чем мне. Потому едва найдя в себе силы, я осторожно поднялась с кровати, и кое-как подняла одеяло, чтобы переложить на соседнюю кровать и укрыть маленькое чудо, которое пока мирно спало в объятиях бабули.

- Лапочка, - прошептала мама, приподняв голову и осмотрев мое тело.

- Грейте малыша, Елена Тимофеевна, и ни о чем не думайте. Только Мирошка важен.

- Нет, ты тоже, - отчаянно произнесла женщина, рукой коснувшись моего запястья, от чего я слегка поморщилась, пытаясь скрыть боль, - ты тоже важна.

- Нас скоро спасут, они же нас не бросят, он спасут. Вас точно спасут, - твердила я, а перед глазами все поплыло, потому что от сложившейся ситуации мне просто хотелось плакать.

- Булат их уничтожит за то, что с тобой делают.

- Лучше так, чем…

- Ты обессилена, девочка моя.

Я присела рядом и бережно погладила Мирошку по голове, понимая, что все терплю только ради маленького ангела, незаслуженно оказавшегося в этом заточении. И больно было видеть страдающую Елену Тимофеевну, которая в добавок в силу своего возраста не блистала здоровьем. А себя я ненавидела, считая виноватой в случившемся, потому что Паша таким образом хотел навредить только мне, после того, как я его отвергла. А Булату, ему он мстит за то, что именно он помешал сделать то, чего хотел, помешал затащить меня в постель.

- Ты не должна сдаваться, слышишь? Не должна. Ну хочешь, отдай меня под удар, потому что нет больше сил смотреть на твои страдания.

- Нет, не говорите мне об этом, Елена Тимофеевна, вы нужны своему сыну.

- Ты тоже ему нужна, - сквозь слезы ответила она, и снова рукой коснулась моей руки.

- Я – второстепенное, а вот вы, вы его жизнь. И я защищу вас от этого подонка, чего бы мне это не стоило.