Лапочка - Ирина Давыдова (2020)

- Как не нужно? Нужно! Мы немного выпьем, а потом отправимся танцевать. Ничего необычного, Дамирушка!

- Ваша вылазка и есть необычное. Мое сердце не выдержит.

- Чего оно не выдержит? Выставлять через каждые полметра охрану? Тогда предлагаю избавиться от нее, хотя бы на сегодняшний вечер.

- Без охраны никто ни куда не пойдет. Пристегну наручниками к кровати!

- Мамуль, это папа тебя сейчас напугал так? – с сомнением в голосе спросила я, прищурившись глядя на маму.

- Ага, - подозрительно ответила она, и мы вместе расхохотались, прекрасно зная, что папа если и пригрозит пальчиком, то ждать стоит максимум хмурого лица.

- Вот так Булат, любишь жену, растишь дочерей, а они потом все вместе на шею садятся.

- Не жалуйся, любимый, шея у тебя крепкая.

Мама подошла к отцу, и приподнявшись на носочки, обняла его вместе с Мирошкой и носом уткнулась в шею, как всегда вдыхая любимый аромат. Какие же они у меня классные, настоящие, без поддельных эмоции, искренние, дышащие своей любовью. Я так же хочу…

И это сытое Синягинское быдло заранее решило если не убить, то заставить меня самого наложить на себя руки. Решил обложить со всех сторон, не дав и шанса на выживание, прекрасно зная правило – «за новичка не вмешиваться». В тюрьме каждый должен ответить за себя сам, показать, что ты за человек, на что способен и можно ли тебе доверять, потом, долгие годы, живя с тобой бок о бок. Очень жестоко, но первое слово должен за себя сказать сам, позже тебе помогут или нет - дело второе, как решат. Но не вмешаются, даже когда хотят уничтожить с определенной целью, как Антон Синягин меня. Такие вещи подготавливаются долго, тонко, планомерно, чтобы потом не стало косяком тому, кто стал исполнителями заказа на зоне. Но выйти из этого достойно можешь лишь сам. Я выдержал, с хищным озверением ломая носы и руки, круша ребра и челюсти, расшибая костяшки пальцев об морды нападавших. Не один раз сжимая зубы в бессильной злобе что-то изменить и попадая в карцер после очередной драки.

Выжил, несмотря на неоднократные попытки это исправить. Ведь на воле заказчик ждал результата, а я жил и с мучительным остервенением продумывал множество вариантов моей мести. Я подожду, выживу, выйду на свободу и обязательно исполню свою клятву. Не знаю, после какого времени меня бы все же прирезали на зоне или «опустили», если бы однажды ко мне на прогулке не подошел местный авторитет и, внимательно посмотрев на меня, сказал:

- Больше тебя никто не тронет, мне не нужны «косяки», и беспредельничать на зоне без разрешения никому не позволю! Только подкачался бы, что ли. Злости много, драться можешь, а телом не вышел. Выживешь здесь - на воле достанут. Готовься, месть - блюдо холодное! - Охрана не имеет права сидеть за столом со своим охраняемым объектом.

- Вот даже как! То есть, я не живой человек, а просто объект? – обиженная на его слова, принялась вырываться из захвата, только он еще крепче прижал меня к себе.

- Не придирайся к словам. Узнаю, что между вами что-то есть, накажу. Обоих.

- И что же ты сделаешь? В угол поставишь? На горох?

- Нет, Лика, Греку будет куда хуже, а вот тебе…

- А вот я пойду собираться, мы с мамой сегодня идем отрываться, и ты мне настроение не испортишь, - высказалась я, понимая, что мне безумно нравится причина, по которой он злится. Это же действительно ревность!

- Одень то, что я сказал, иначе…

- И не подумаю! – победно улыбнувшись, все же вырвалась из его захвата, и окрыленная вернулась к родителям. Ну что же, посмотрим, кто кого сделает. – Папуль, хватит тискаться, нам с мамой пора.

- Деда тискается, - завизжал Мирошка, все это время, наблюдающий за взрослыми.

- Что-то быстро я дедом стал, - довольно улыбнулся отец, и чмокнув маму в губы, серьезно произнес: - И так девочки, а теперь серьезно, в какой бар вы идете?