Самолет без нее - Мишель Бюсси (2014)

Четыре тысячи лавок. Умножьте эту цифру на два или на три — по числу продавцов. Клиента из западной страны они чуют за полсотни метров. Но я держался молодцом. До конца. Десять дней я бродил лабиринтами этого торжища, укрытого под потолком, украшенным золотистой мозаикой. В результате я вычислил девятнадцать лавок, где продавались хлопковые боди, белые платьица и шерстяные вязаные кофточки. Все три предмета — в одном месте. Но ни один торговец не помнил, чтобы продавал эти вещи — все три одновременно — иностранцам с Запада.

Напрасный труд.

Лабиринт уперся в тупик.

Оставалось разузнать побольше о Лизе-Розе и ее родителях — Александре и Веронике де Карвилях. При установлении личности Лизы-Розы официальное следствие опиралось всего на два свидетельства: фотографию, предоставленную бабушкой и дедушкой Карвилями, на которой ребенок был снят со спины, и показания Мальвины. Поэтому в Турции нам прежде всего требовалось раздобыть как можно больше сведений о жизни Карвилей в Джейхане. Я придерживался разумного оптимизма. За три месяца малышку Лизу-Розу должна была перевидать куча народу!

Очень скоро мой оптимизм сдулся как проколотый мячик.

Судя по всему, Александр и Вероника де Карвиль не отличались общительностью. Друзей среди местного населения они не завели, в многолюдных экзотических забавах участия не принимали. По большей части они сидели взаперти на своей белоснежной вилле с видом на Средиземное море. У них, кстати, имелся небольшой собственный пляж!

Впрочем, в основном сторонницей затворнического образа жизни была Вероника. Александр всю неделю проводил в офисе в Стамбуле. Разумеется, время от времени они принимали гостей — коллег по работе, знакомых из Франции. Но — до появления на свет Лизы-Розы! Как только у Вероники родилась дочка, она наложила вето на все светские развлечения. Путем неимоверных усилий мне удалось разыскать семь человек — две семейные пары и трех клиентов компании Карвиля, — побывавших на вилле в Джейхане после рождения Лизы-Розы. При каждом таком посещении младенец спал. Гости помнили про розовый комочек, прикрытый простынкой, которая слегка приподымалась от дыхания ребенка. Бодрствующей Лизу-Розу видел лишь один из них, голландский бизнесмен. Видел на протяжении нескольких секунд. Вероника удалилась — ей пора было кормить дочку, и она не собиралась делать этого в присутствии делового партнера мужа. Она ушла, оставив мужчин в патио попивать ракию и подписывать контракты. Коммерческий директор турецкого филиала фирмы «Шелл», которого я не без труда разыскал, тактично объяснил мне, что он в равной мере неспособен идентифицировать личико Лизы-Розы и сиськи ее мамаши…

В стамбульском роддоме, расположенном в квартале Бакыркёй, где рожала Вероника де Карвиль, еженедельно на свет появлялись десятка три малышей. Это оказалась оборудованная по последнему слову техники шикарная частная клиника, где меня приняли с почти не прикрытым раболепием. Педиатр, прикрепленный к Лизе-Розе, осматривал девочку трижды. Он уточнил, что ежедневно через его руки проходит примерно двадцать грудничков. Он достал медицинскую карту Лизы-Розы и честно поделился со мной всей имеющейся у него информацией: вес — три килограмма двести пятьдесят граммов; рост — сорок девять сантиметров.

«Ребенок плакал?» — Да.

«С открытыми глазками?» — Да.

«Что еще вы запомнили?» — Ничего.

«У малышки были какие-нибудь особые приметы?» — Нет.

Еще один тупик.

Должно быть, Вероника де Карвиль маялась на своей вилле от смертельной скуки! Обслуги у нее работало мало. Мне удалось связаться с довольно пожилым и, на мой взгляд, слишком близоруким садовником, который как-то ближе к вечеру видел коляску с ребенком под пальмой. Девочка спала под плотной противомоскитной сеткой. Вытянуть хоть что-то стоящее из показаний подобного свидетеля было еще труднее, чем из бредовых заявлений Мальвины.