Королевский гамбит - Джон Робертс (2011)

— Нравственная сторона дела меня мало интересует, — сказал я. — Мне хотелось бы знать другое. Вел ли Тигран те переговоры?

Погладив бороду, тот кивнул:

— Да.

Я встал, собираясь уходить.

— Гасдрубал, если мне придется покупать пурпур, я буду приобретать его только у тебя, — на прощание заверил его я.

Провожая нас, купец вновь разразился бурными возгласами, щедро сопровождаемыми жестикуляцией.

— К причалам, — сказал я Милону, когда мы вышли на улицу. — Я должен вернуться в Рим как можно скорее.

— Будет сделано, господин. В такой ранний час нетрудно поймать баржу, идущую вверх по реке. — Он усмехнулся, словно им все уже было устроено. — Ну, что скажешь? Не зря мы с тобой сюда прокатились?

— Не зря, — согласился я. — Кажется, кое-что начинает вырисовываться. Все оказалось даже хуже, чем я предполагал. Они оба в этом замешаны, Милон. Не только Помпей, но и Красс.

На причале Юноны мы и минуты не потратили на то, чтобы договориться о местах на барже, груженной амфорами с сицилийским вином. И это я счел большой удачей, поскольку никакие обстоятельства не заставили бы меня плыть на судне, перевозящем рыбу. Едва мы уселись на носу баржи, как та отчалила, и мы двинулись вверх по реке к ее устью, которое покинули прошлым вечером. Какое-то время Милон свысока поглядывал на гребцов, затем обратил свое внимание на меня.

— Вряд ли мне хотелось бы находиться в твоем окружении, — произнес он. — Человек, наживший себе врагов в лице сразу двух консулов, притягивает молнию, как крыша храма. Почему ты думаешь, что Красс тоже замешан в этом деле?

— Потому что именно Красс в Мессине окружил Спартака. Заключив соглашение со Спартаком, Тигран сразу бросился к Крассу — а что, если тот предложит ему больше?

— Но ведь Помпей тоже сражался против армии рабов, — заметил Милон.

Я покачал головой.

— Это было несколько позже. Когда Спартак находился в Мессине, Помпей только возвращался из Испании. Он участвовал в сражении с отрядом Крикса, когда тот прорвал заслон, которым Красс окружил полуостров. Кроме того, нетрудно догадаться, кто находился в более выгодном положении, чтобы подкупить целую пиратскую флотилию. Красс, как известно, невероятно богат. А Помпей в то время почти все свое состояние промотал, ублажая своих солдат.

— Если так, то, пожалуй, ты прав, — согласился Милон. — Однако восстание рабов случилось в прошлом году. А бунт Сертория — несколько лет назад. Какое отношение и то и другое имеет к тому, что сейчас происходит в Риме?

Я прислонился спиной к тюку мешковины, которым были обернуты большие кувшины с вином.

— Пока не знаю, — признался я. — Хотя у меня есть некоторые подозрения. Идейный вождь пиратов (назовем его Дипломат) в настоящее время находится в Риме. А сейчас, как известно, остается месяц до истечения срока полномочий тех двух консулов, с которыми он прежде имел дело. Бывший пиратский посредник в Риме Парамед несколько дней назад был убит. Это тоже непростое совпадение.

— К тому же Тигран гостит в доме твоего друга Клавдия, — добавил Милон.

Все это, вместе взятое, скорее говорило в пользу заговора, чем против него, что весьма порадовало моего спутника.

— Но какое отношение к делу имеет убийство Павла? — осведомился он.

— Это как раз мне и предстоит выяснить, — ответил я.

Я с большим неудовольствием вспомнил о паланкине, который обнаружил в кладовой у Клавдии и который видел вскоре после посещения дома Павла.

— Возможно, все дело в том, что он был богат. И не исключено, что даже не уступал в богатстве самому Крассу. Этого вполне достаточно, чтобы возбудить подозрения. Насколько я себе представляю, Парамеда убил Синистр. Того, в свою очередь, убрали, чтобы он не сболтнул чего лишнего.

— Вполне вероятно, что он пытался шантажировать своего нанимателя, — заметил Милон.