Дай мне руку - Остин Марс (2019)

— Я когда-то носил его на руках, — с усмешкой кивнул на Беса министр, — потом ещё долго отучивал его на меня прыгать.

— Я тоже носила на руках нашу собаку, — улыбнулась Вера, — и когда она стала весить столько, что я уже не могла оторвать её от земли, она сильно расстраивалась, но мы придумали выход. Я садилась в кресло, она садилась рядом, устраивала ляжки у меня на ногах, а голову на плече. Не очень удобно, зато очень тепло.

Министр рассмеялся, покачал головой:

— А почему не взяли маленькую?

— Они слишком хрупкие, — поморщилась Вера, — тут обратная ситуация, когда сам боишься случайно наступить на собаку. В моей семье довольно разрушительные игры, когда мы с братом играем в боевых мутантов, собака мечется по квартире в диком восторге вместе с нами, иногда попадается под ноги, поэтому нужна была собака, которая выдержит, если на неё упасть.

Министр тихо рассмеялся, глядя на своего Беса, Вера хитро улыбнулась:

— А что компенсировали вы?

Он невесело усмехнулся и отвел глаза:

— Наверное, мне просто нужны были новые вершины.

— В шестнадцать лет? — подняла брови Вера, он пожал плечами:

— В пятнадцать я стал чемпионом мира по бою на традиционных мечах, через полгода выиграл чемпионат по двум мечам. Ещё через полгода опять подал заявку на участие в чемпионате мира, так редко делают, но правилами это не запрещено. У меня были причины, — он замялся, махнул рукой, — были. Но после победы мне стало стыдно и я отдал награду парню, занявшему второе место. — Он смущенно пожал плечами, коротко улыбнулся: — В лучном троеборье можно участвовать с восемнадцати лет, работать аристократам нельзя аж до двадцати, в двадцать сдаётся высший экзамен в столице и выдаются назначения. Учиться, конечно, всегда можно, — он улыбнулся, шкодно сверкнул глазами, — но я был способным и до шестнадцати успел научиться всему, я так думал. В шестнадцать лет четыре года кажутся вечностью, мне нужно было чем-то их занять, чтобы не провести в библиотеке. И я решил завести себе лучшего в мире коня. — Он значительно поднял брови, — лучшего в мире. А я тогда объездил весь мир и точно знал, что такого, как я хочу, в мире нет.

Вера улыбалась, он выглядел капризным ребёнком в своей категоричности, это почему-то умиляло.

— Самые быстрые кони в мире в юго-западной Ридии, они называются асхал, дух пустыни. Они способны бежать день и ночь без капли воды и еды, местные воины их очень уважают и воспитывают, как членов семьи. Они очень умные и любопытные. — Он замолчал, задумался, потом чуть тише сказал: — Я там когда-то жил, учил язык, — коротко улыбнулся, посмотрел на Веру, — когда вы говорите «милаха», я слышу это на халли, тамошнем языке. Больше ни в каком языке нет такого слова.

Она улыбнулась, он отвел глаза, продолжил:

— Но южные кони предназначены для пустыни, они очень сухие и с короткой шерстью, по эту сторону гор они мерзнут и болеют. Здесь популярны карнские рудольфы, их вывели лет двести назад, влив в породу местных верховых кровь северских тяжеловозов. Это очень сильные кони, огромные и неспешные, абсолютно невозмутимые и способные работать в любой мороз. Рудольфы получились крупные и сильные, но по характеру подвижные и хорошо дрессируемые. Я объездил десяток лучших конезаводов мира, изучал архивы, выбирал генетические линии и пришел к выводу, что с кем бы ни скрещивали северных, результат получается крупным, но кроме размеров и силы, больше практически ничего не наследует. И поехал на север.

Его передёрнуло, Вера заметила и с ехидным сочувствием прикусила губу:

— На праздник попали?

Он крепко зажмурился и выдохнул: