Разоблаченная Изида. Том II - Блаватская Елена Петровна (2006)

Поэтому, если Иисуса физически считали сыном человека, а духовно Христосом, который осенял его, как же тогда «БОГ ВСЕГО», «Непознаваемый Отец» мог называться гностиками Homo, ЧЕЛОВЕКОМ, а его разум, Эннойя, ВТОРЫМ человеком или Сыном человеческим? Ни в восточной «Каббале», ни в гностицизме «Бог Всего» никогда не был антропоморфизирован. Только первые или, вернее, вторые эманации – так как Шехина, Сефира, Глубь и другие первопроявленные женские силы также являются эманациями – называются «первичными человеками» Таким образом Адам Кадмон, Эннойя (или Сиге), короче говоря – логосы, являются «единородными», но не сыновьями человеческими, каковое имя, собственно, принадлежит Христосу, сыну Софии (старшей) и первичного человека, который производит его посредством своего собственного оживляющего света, который эманирует из источника или причины всего – следовательно, причины его света также – «Непознаваемого Отца». В гностической метафизике существует большая разница между первым, непроявленным Логосом, и «помазанником», который есть Христос. Эннойю можно называть, как понимает это Филон, Вторым Богом, но только он является «Первичным и Первым человеком» и ни в коем случае вторым человеком, как излагают Теодорет и Ириней. Именно, вкоренившееся у первого желание во что бы то ни стало увязать Иисуса, даже в «Ересях», с понятием Высочайшего Бога, вводит его в столь многие фальсификации.

Такое отождествление с Непознаваемым Богом даже Христоса, помазанника – Эона, осенившего его – не говоря уже о человеке Иисусе, никогда не приходило в голову гностикам и даже непосредственным апостолам и Павлу, какие бы более поздние фальсификации ни добавлялись.

Как смелы и отчаянны были многие такие умышленные фальсификации, выявилось при первых попытках сравнения подлинных рукописей с более поздними. При издании епископом Хорсли трудов сэра Исаака Ньютона несколько рукописей на богословские темы осторожности ради не были опубликованы. Догмат, известный как «Сошествие Христа в Ад», который можно найти в позднейшем апостольском символе веры, невозможно найти в рукописях ни четвертого, ни шестого века. Это была явная вставка, скопированная из сказаний о Вакхе и Геркулесе и навязанная христианству, как догмат веры. В отношении этой вставки автор предисловия к «Каталогу рукописей Королевской библиотеки» (предисловие, с. XXI) говорит:

«Я хотел бы, чтобы введение догмата о „Сошествии Христа в Ад“ в апостольский символ веры объяснялось так же, как введение упомянутого стиха».[172]

А упомянутый стих гласит [1 Послание Иоанна, V, 7]:

«Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть одно».

Теперь известно, что этот стих, который «указано было читать в церквях» – подделка. Его нет ни в одной греческой рукописи, кроме одной в Берлине, которая была переписана с какой-то вставленной парафразы между строк. В первом и во втором издании Эразма, напечатанных в 1516 и 1519 гг., этот намек на эти три небесных свидетеля пропущен; и этого текста нет ни в одной греческой рукописи, написанной раньше пятнадцатого века.[173] Этот стих не упоминается ни греческими духовными писателями, ни ранними латинскими отцами, так яро стремившимися заполучить какое-либо доказательство в пользу своей троицы, и он был пропущен Лютером в его германской версии. Эдуард Гиббон одним из первых указал на его сомнительный характер. Архиепископ Ньюком отверг его, а епископ Линкольнский выразил убеждение, что он – подделка [492, примечание, т. II, с. 90]. Имеется двадцать восемь греческих авторов, в том числе Ириней, Климент и Афанасий, которые ни цитируют, ни упоминают о нем; и семнадцать латинских писателей, в том числе Августин, Иероним, Амвросий, Киприан и папа Евсевий, которые, кажется, ничего не знают о нем.