По следам прошлого - Ольга Савченя (2021)

Я видел карты и до этого, но не такие плотные, не такие разборчивые и без причудливого обрамления по краям. Не только карта, но и все тут было другим, непривычным. Деревянная мебель, отшлифованная до блеска и покрытая тонким слоем красноватой смолы — такую мы делать еще не научились. Мягкий матрас на широкой кровати и вовсе вызвал в первые две ночи проблемы со сном. Прозрачная посуда, красиво мерцающая, когда на нее падал свет — из нее было совестно есть. Странные картины, мозаика на полу у входа, разрисованные цветными красками потолки и стены, обтянутые темной тканью с серебряными узорами… Выходит, так выглядит богатство. Потрясающее воображение, броское в первые рассветы и почему-то быстро блекнущее.

— Я могу научить тебя читать, — предложил Ромиар. — Только попроси об этом.

Я отдернул руку от витиеватых символов. Расположение местности на карте подсказывало, что это должно быть какое-то название на виксартских землях.

— Зачем? — я развалился в кресле, поглаживая пальцами подлокотники и задевая приятную на ощупь ткань. Ромиар сказал, что она называется бархатом. Бархат… Запомнить бы, а перед возвращением домой раздобыть рулон такой ткани. Порадовать своих женщин, хоть как-то сгладить перед ними вину. — В Солнечной умеют читать только староста и переселенцы из городов. Остальные обходятся и без этого умения. К тому же у нас нет ни свитков, ни книг.

— Мы собираемся в долгое путешествие, — Ромиар улыбался дружелюбно. — Ты мог бы многое узнать о мире из разных записей. У меня есть доступ к огромной библиотеке.

Его предложение подкупало и звучало великолепно, но… Почему согласиться так трудно? Словно признаться в очередной неполноценности. Хотя в поведении Ромиара по отношению ко мне не было унижающей насмешки. Он даже никак не упрекнул меня за то, что я без стука вошел в его комнату и без разрешения сел в его кресло. Да и за все время, что я жил в его доме, он всегда относился ко мне с нескрываемым уважением, едва ли не с почтением. Сначала я думал, что он именно так и выказывает пренебрежение к деревенщине, но Елрех никак не одергивала шан'ниэрда, а, наоборот, поддерживала. Елрех же я верил; она оставляла о себе только хорошие впечатления.

— Почему ты так милостиво настроен ко мне? — прямо спросил я. Бровь задергалась, вынуждая приложить к ней пальцы.

Шан'ниэрд нахмурился. Он молчал несколько мгновений, буравя меня тяжелым взглядом, а затем скрестил руки на груди, застучал хвостом по штанине и поинтересовался:

— Тебя ведь еще в детстве окрестили дураком?

Меня словно в кипяток окунули.

— Какая тебе разница? — Я уперся в подлокотники, быстро вставая.

— Ну, ну, не уходи. — Он поднялся и вмиг оказался у кресла, возвышаясь надо мной, но и не подходя слишком близко. — Погоди, человек. Давай просто обсудим этот феномен. Я любопытный исследователь, оторванный от своего дома и занятия. И все из-за обещаний глупой человечки, которая бросила нас в отвратительном городе в неизвестном, утомительном ожидании. Я скажу тебе прямо: она меня раздражает, а вот ты, несмотря на расу, восхищаешь.

— Если она тебе не нравится, скажи ей об этом так же прямо. — Я все-таки попытался встать еще раз, но Ромиар выставил перед собой руки, показывая раскрытые ладони — никакого амулета в них не было. Почему-то это подкупило.

— Послушай, — мотнув рогатой головой, сказал он требовательней, — в твоей проблеме может скрываться решение моей.

О чем он говорит?

— У меня нет проблем, кроме тех, которые возникли из-за твоих обещаний. Эта не Асфи обещала мне силу, а ты. И вот скоро полнолуние, а мы до сих пор сидим на месте и чего-то ждем.

— Я говорю о другом, — он беззаботно отмахнулся. — О том, что тебя считают дураком.

— Зря я сюда пришел, — выдохнул я; во мне нарастала злость. — Пойду разыщу Елрех, она не считает нужным макать меня в гниль, которая живет во мне.