По следам прошлого - Ольга Савченя (2021)

Обогнать обозлившуюся на меня девчонку ничего не стоило. С каждым шагом распалялся гнев. На себя, на Асфи, на родителей, на Лери, на Роми… Кажется, на весь Фадрагос. Я оставил сумку возле телеги, откинул полог с задней части, куда мы составляли утварь. Подхватив котелки и два ведра, направился обратно в гущу леса. Асфи в это время только вышла из-под тени густых сосен и, скривившись, рассматривала узкую прогалину впереди, по которой предстояло провести мситов. В мою сторону она даже беглого взгляда не бросила.

Стараясь отвлечься легендами, которыми делился со мной Ромиар, быстро взбежал по холму. Но все равно не удержался и оглянулся на Асфи.

— Хуже зверя, — шепотом напомнил себе, кто я для нее.

И врезался в кого-то, зацепил плечом.

— Ты смотреть, на кого идешь, вошь? — Низкий васоверг с приплюснутым носом оскалил клыки.

В спину несильно пихнули, и я отступил, чтобы видеть всех четверых васовергов. Злость никуда не исчезла, а лишь копилась. Этим воинам я ничего серьезного не сделаю, а духов они учитывают редко. В случае чего, можно бить первым, чтобы знали, что за себя постоять могу. Насмешки меня не оскорбляли, но и допускать того, что было в Солнечной желания не было.

— Обвесился посудой, как мамка, — засмеялся Архаг, проходя мимо.

— Асфи его крепко под кулак посадила, — поддержал беседу Дарок так, словно я не стою рядом. И для него пустое место. — Что ни скажет, все выполняет послушно.

— Ей и говорить не надо, — пробасил четвертый из них. Самый высокий, самый молчаливый и самый спокойный.

— Ты надеяться, что она ноги перед тобой раздвинуть? — склонившись ко мне, спросил низкий.

Из его пасти дохнуло зловонием. Поежившись, я уткнулся носом в плечо. Архаг воскликнул:

— Ты глянь, Дарок! А человечек неженка какой! Да если Асфи с нами период-другой поживет, он сам от нее шарахаться начнет. Будет умолять, чтобы ноги сдвинутыми держала.

Дружный гогот смешался со звоном в ушах. Как она их терпела в Васгоре? Как терпит теперь?

Дождавшись, когда смех за спиной отдалится, поспешил дальше. Ромиара перехватил через десяток метров, и он выглядел взволнованным. Выскочил из-за густого можжевельника и, кривясь, смотрел вслед вонючему отродью.

— Они опять к тебе цеплялись?

— Они цепляются к каждому из нас. — Я сунул ему в руки ведро, дождался, когда он обхватит его и устремился к озеру, оставшемуся неподалеку от поляны. — Где Елрех?

— Мне откуда знать, где она? Опять траву какую-нибудь высмотрела. Будто, духи, я за ней слежу. А эти выродки достали, но к тебе они цепляются чаще и серьезнее, чем к другим. К тому же ты не слепой. Заметил, что цепляются тогда, когда Асфи не видит? Может, пора рассказать ей, что они тебе прохода не дают?

Железная ручка котелка скрипнула в ладони. По телу прошлась дрожь, застряла в горле, и меня передернуло.

— Я не буду ей жаловаться на них.

— Кейел, я понимаю, что ты привык у себя…

— Я не буду ей жаловаться! — Резко повернулся к нему и уставился в желтые глаза.

Ромиар тяжело вздохнул и отвернулся. Луч солнца упал ему на исхудавшее лицо, подчеркнул провалы вокруг глаз, морщины возле губ, подсветил виднеющуюся проплешину в волосах. Он пытался скрыть ее замысловатым плетением косы, но ветер дул и приоткрывал, а свет предъявлял даже невнимательному взору разодранную до крови голову.

— А ты сам? — спросил я. — Когда ты расскажешь всем, почему худеешь и почему тебя поражает эта страшная болезнь? Скоро от тебя начнет вонять гнилью и разложением.

— Не понимаю тебя. — Он прищурился с широкой улыбкой и покачал головой.

— Сколько ты уже не снимаешь куртку? Даже когда жарко, ее ворот наглухо поднят и застегнут.

— И что?

— Ромиар, я видел струпья на твоей шее, а основания твоих рогов начинают желтеть, как старая бумага.

Он грозно сдвинул брови и попятился от меня. Тронул воротник, засунул за него палец и поскреб когтем.