Первокурсница - Жасмин Иванова (2021)

На оладушки смотрю, как на врагов. В горло ничего не лезет, при мысли о еде становится плохо. Выпиваю кофе. Отношу посуду на кухню, убираю остатки завтрака в холодильник. Слышно, как душ шумит — это папа, наверно, моется. Мама тут же, на кухне закладывает белье в стиральную машинку. И я с облегчением понимаю, что сводничать никто вроде бы не собирается. По крайней мере, в ближайшее время. И все равно дома теперь неуютно. Бежать отсюда хочется со всех ног. Спрятаться от родительской власти, тугим узлом стянувшей горло.

Пишу сообщение Владу в вотсапе:

— Встретимся в библиотеке через час?

Ответ приходит через минуту. Зевающий смайлик и большой палец, задранный вверх. Одеваюсь поспешно, по-простому: джемпер розовый, джинсы. Взглянув на градусник за окном (минус пятнадцать), достаю из шкафа длинный бардовый пуховик. В нем точно не замерзну!

Крикнув уже на пороге: «Я учиться!», быстренько выбегаю из квартиры. Поднимаюсь на третий этаж, стучусь к тете Оле. Но ее дома нет, кажется. Ничего, после библиотеки к ней зайду!

Мороз на улице щиплет за щеки. Холод кусачий почему-то хорошо мозги прочищает, и депрессивное настроение мигом уходит. Люди мимо меня куда-то спешат, бодро шагая по скрипучему снегу, и мир предстает в совершенно других красках: ярких, насыщенных, энергичных. Вчерашние воспоминания кажутся дурным сном.

А что, если я не права? Я вон в девятом классе на одноклассницу так наорала, что голос себе сорвала. Когда она меня в новой, только что купленной куртке, в грязь толкнула. Ленка не инвалид, конечно, но тоже не от мира сего, в голове каких-то винтиков не доставало. И подлой я себя при этом не чувствовала.

В библиотеке сразу подхожу к нашему с Владом любимому месту. Два кресла развернуты к стеклянной, трехметровой стене, через которую открывается впечатляющий вид на сосновый парк. Кроны деревьев усыпаны снегом, серебрящимся в лучах яркого солнца. Чувство такое, что сидишь на улице, а не в помещении. Аж дух захватывает от панорамы! Кресла стоят в сторонке от читательских столов, и их уединенное расположение дает возможность тихонько переговариваться. В одно из них опускаюсь и сижу, любуюсь на фантастичный пейзаж. Вдруг перед моим лицом выплывает справа бумажный стаканчик, пахнущий родным кофеином, и бумажный пакетик. С улыбкой оборачиваюсь и вижу смеющиеся глаза Влада, в обоих руках у него по кофе и по круассану. Одет он в немного помятые свитер и джинсы. Собирался, наверно, на бегу.

— Ты уже завтракала?

— Нет, — отвечаю неуверенно. — Ведь кофе за завтрак не считается?

Влад опускается в соседнее кресло, достает круассан и с жадностью в него вгрызается. Мычит:

— Ну? Рассказывай!

— О чем? — смеюсь, ставлю на близлежащий столик стаканчик и осторожно распаковываю булочку, стараясь не шуметь. Вообще-то здесь есть запрещают и, если застукают, нам не поздоровится. — Признаюсь, меня давно волнует один вопрос. Как ты мучное ешь со своей бородой? У тебя ведь все крошки там застревают?

— Я умею есть аккуратно, без крошек. В отличие от некоторых! — и сурово меня взглядом охаживает. В серых глазах ни капли веселости не осталось. Обиделся что ли? Так, поняла. Бороду пока не трогать! Поскорее перевожу тему на первое, что влетает на ум.

— Не знаешь, сколько стоит аренда однокомнатной квартиры неподалеку от универа?

— Знаю. Самая крошечная однушка, метров в пятнадцать, — пара сотен евро. Плюс коммунальные платежи.

От этой новости грустнею. Дорого и тесно. Не радужная вырисовывается перспектива!

— А не знаешь, какую подработку реально было бы студентке на выходных найти?

Влад на меня пристально смотрит, запихивая в пустой стаканчик блестящую упаковку от булочки. В его глазах мелькает тревога.

— Почему спрашиваешь? Что-то случилось?