– Пойдём, – вдруг говорит он, протягивая руку и кивая на импровизированный танцпол.

А я просто моргаю в неверии и смотрю на раскрытую ладонь парня как на бомбу замедленного действия. Словно сейчас дотронусь – и рванёт.

Киллиан ведёт Лив в центр зала и, обняв за плечи, по-хозяйски прижимает к себе. Она прислоняется щекой к его груди, а он кладёт подбородок на её макушку. Они выглядят так, словно слились воедино. Словно две детали одного пазла, идеально подходящие друг другу. И, наверное, где-то очень глубоко внутри я завидую таким сильным взаимным чувствам...

Доминик всё ещё ждёт, и я неуверенно вкладываю руку в его тёплую ладонь. Поднимаюсь и, наконец, смотрю на Вивьен, которую всё это время старалась игнорировать. А она смотрит на Доминика и тепло ему улыбается. Потом прислоняется к плечу мужа, и он обнимает её, припадая губами к шее.

Все вокруг счастливы, и я волей-неволей начинаю хотеть такого же счастья. Простого. Человеческого.

Мы встаём недалеко от жениха с невестой и начинаем раскачиваться в медленном ритме музыки. Доминик достаточно скромно обнимает меня за талию, а я держусь за его плечи. Смотрим друг другу в глаза... Я первая нарушаю молчание:

– У тебя замечательные друзья...

Его губы кривятся в ухмылке.

– Даже Крис? – спрашивает, приподняв одну бровь.

– Особенно Крис! Мне кажется, Вивьен с ним не скучает.

– Среди моих друзей я, наверное, самый скучный, – продолжает он шутливым тоном, но я чувствую, что это фальшивка. Он действительно считает себя скучным.

– Перестань, – отмахиваюсь я. – Ты не скучный. Ты просто эгоист и зануда...

Он вновь ухмыляется и шепчет, склонившись к моему уху:

– А ты пигалица... На которую я бы никогда не обратил внимания... А теперь смотрю только на тебя. И вижу намного больше, чем вижу обычно, – тяжело и словно болезненно вздыхает, а потом добавляет с горечью: – Почему, чёрт возьми?

От его слов... От его тона – такого резкого, пропитанного агонией, безысходностью – больно сдавливает грудь. Но вместе с тем заставляет сердце биться чаще, громче.

Он смотрит только на меня... И не знает, почему...

Приподнявшись чуть выше на носочках, теперь уже я шепчу ему в ухо:

– Потому что я нравлюсь тебе, Доминик... А может, не просто нравлюсь.

Самоуверенно? Да! Определённо! Но почему он может быть таким, а я нет? Нам пора говорить о своих чувствах, и если он чувствует то, что чувствую я, тогда я сразу признаюсь ему. Назову своё истинное имя. И если он любит, то простит меня...

Боже, пусть он простит меня!

Однако Дом молчит, хватка его пальцев на моей талии становится невесомой и кажется, что он отдаляется. Не физически. Но ментально он уже за много миль от меня.

Медленная композиция заканчивается, музыка сразу становится тише. Доминик порывисто отстраняется, и мы замираем в шаге друг от друга. Он продолжает напряжённо молчать, и я понимаю, что тоже растеряла все слова, а вместе с ними и уверенность.

Похоже, он не чувствует ко мне того, что чувствую я.

– Я отлучусь в уборную, – говорю неживым голосом, не встречаясь с ним взглядом.

Смотрю по сторонам, быстро определяю направление, в котором надо двигаться, и тут же ухожу, ощущая острый взгляд Дома на своей спине. Чувствуя себя полнейшей дурой, потому что заговорила о чувствах с ним... С ним! Да он бесчувственный, чёрт возьми! Пустой! И никогда не полюбит Патрисию, раз уж не смог полюбить Райян.

Он. Просто. Никого. Не любит.

Покидаю зал, миную гардероб и выхожу к лифтам. Прохожу в самый конец коридора, ориентируясь по указателям на стенах. Нахожу туалет и сразу забегаю внутрь.