Машина зашаталась – похоже парни начали снимать повреждённое колесо. Меня, которую и так кружило, от этой вибрации начало ещё и тошнить, поэтому я тоже вылезла.

Август был хоть и жарким в этом году, но ночью температура уже опускалась прилично. Я вдохнула свежий воздух полной грудью и покачнулась. Пришлось придержаться за дверь машины.

– Артур сказал, что ты его сестра, – ко мне подошла рыжая, с которой общаться совсем не хотелось.

Она зябко потёрла плечи и переступила с ноги на ногу на каблуках. Честно говоря, пусть мне и хотелось расцарапать ей лицо, я понимала, что скорее всего, это мой субъективизм. Выглядела девушка вполне нормальной.

– Типа того, – буркнула я в ответ и тоже поёжилась от порыва прохладного ветра.

– Замёрзла тоже?

– Есть такое.

– Держи, – Лада протянула мне открытую бутылку какого-то алкоголя.

Я посмотрела на неё, потом на бутылку, а потом взяла и приложилась к горлышку.

Что-то очень горькое и обжигающее, совсем не похожее на те сладкие коктейли из клуба, плеснуло мне в рот, заставив закашляться.

– Да, немного жжётся, – засмеялась рыжая. – Ты не дыши, когда пьёшь, а потом резко выдохни через рот, когда проглотишь.

Я глубоко вдохнула и сделала всё по её совету. Получилось лучше, но нутро всё равно словно жидким огнём обожгло.

– Эй, тормози, Царевна, – внезапно бутылку у меня из рук выдернули. – Ты и так в хламину.

– Не твоё дело, братишка,– скривилась я в ответ.

Это были наши первые фразы кроме “доброе утро” и “доброй ночи” за последний месяц. Алкоголь, обида, злость и то самое щемящее за грудиной чувство смешались и подкатили к горлу непреодолимым желанием выкричаться на него, выплеснуть весь этот удушливый комок, наконец. Внутри всё заклокотало и завибрировало.

– Абсолютно не моё, да, – внезапно согласился он, а потом ухватил меня за руку и затолкал в машину на заднее сиденье, игнорируя возмущение.

Туда же кивнул садиться и Ладе, а сам сел возле Эдика спереди на пассажирском.

Я действительно планировала возмутиться и отстоять своё право самостоятельно решать, где мне сидеть и сколько пить. Но едва машина тронулась, мой мир совсем поплыл. Ночные огни за окном автомобиля затанцевали в каком-то чудном хороводе, и сколько бы я не силилась это остановить – не вышло. И тогда я просто прикрыла глаза.

А в себя пришла резко и неприятно, когда в лицо мне плеснули ледяной водой.

– Доброе утро, – услышала грубый насмешливый голос. – Если не хочешь, чтобы родители видели, как я принесу тебя домой пьяную до бессознанки, то давай приходи в себя.

Я глубоко вдохнула и осмотрелась. Голова кружилась ненамного меньше, чем до этого, но кое-какой фокус поймать вроде бы получилось.

Я сидела на лавочке в небольшом парке совсем рядом с нашим коттеджем. Фонари разбрасывали вокруг жёлтый свет, а где-то прямо рядом с лавочкой очень громко пел сверчок. Артур стоял рядом с бутылкой воды в руках, из которой он меня и окатил.

– Где Эдик и… твоя девушка?

– Твой слюнявый принц повёз её домой. И она не моя девушка.

– Ну ты же с ней там обменивался жидкостями на заднем сидении, – я начинала дрожать так, что зуб на зуб не попадал, хотя не сказать, что на улице было холодно.

– Я обменивался разными жидкостями в разных объёмах и с разными девушками. Но это не значит, что все они были мои, выражаясь твоим языком.

– Фу, – только и смогла ответить я, почувствовав, как к горлу подкатил отвратительный комок.

– Фу – это твоё заблёванное платье, Царевна. И таким оно будет, если ты сейчас же не наклонишься в сторону.

И он был прав, ухватив меня за плечи и силой наклонив вниз возле лавочки, потому что меня тут же обильно вывернуло, сжав внутренности в таком спазме, что, казалось, я больше никогда не смогу сделать вдох.

– О Боже, – прошептала я, вся сотрясаясь от крупной дрожи, вытирая мокрое от воды и слёз лицо.